Сергей Морозов - Великий полдень

Воздушная армада, несущаяся на Москву с запада, все приближалась. Теперь было хорошо видно, что те, другие боевые вертолеты, тяжело покачиваясь, как бы переваливаясь с бока на бок от перегруженности боекомплектом, на ходу перестраиваются. Сначала они двигались широкой цепью, а затем начали собираться в стаю, словно сколачивались в единый бронированный кулак. Создавалось впечатление, что они вот вот откроют огонь по вертолетам, щитом прикрывавшим Москву или сошли с ума и решили идти на массовый воздушный таран. Вертолеты над Москвой по прежнему висели в воздухе, ощерившись ракетами. Ревели, рычали двигатели… Можно себе вообразить, какие безумные гвалт и вой стояли сейчас в радиоэфире, когда все бортовые радиостанции, перешедшие на открытую волну, изрыгали в адрес противника изощреннейшие ругательства и проклятия. Мы то, конечно, этого не слышали. Но от эфирного ветра, смешанного с предутренней стынью, электризовались волосы и по коже бежали мурашки.

Расстояние между вертолетными армадами сокращалось. Это было что то вроде психической атаки. Лоб в лоб или стенка на стенку. Все это мы видели своими собственными глазами. Я был уверен, что еще секунда другая и будет открыт ураганный огонь, начнется грандиозное воздушное сражение. Но случилось самое неожиданное. Мчащаяся с запада армада соединилась, слилась с армадой, неподвижно зависшей над Москвой, и через несколько секунд, пройдя с виртуозной точностью насквозь, отделилась и стала удаляться. Ничего не произошло. Ни одна машина не задела, не царапнула другую винтом или бортом. Однажды я видел нечто подобное, когда две громадные стаи черных птиц летящие друг на друга смешались, и на какое то мгновение показалось, что теперь они сольются вместе, — однако они снова разделились и самостоятельно проследовали каждая в своем направлении.

В результате эскадрилья вертолетов, прибывшая извне, разделилась над Городом на несколько звеньев и взяла под свой контроль и охрану правительственные здания и Кремль. Непонятно только, кто угрожал Кремлю и правительственным учреждениям? Неужели Москва?

Наблюдая с балкона за устрашающими воздушными маневрами, мы успели ужасно продрогнуть. Мы вернулись в теплое помещение, и Альга увлекла меня в какую то боковую дверь. Во влажной темноте я уловил насыщенный запах свежей зелени. Девушка щелкнула выключателем, свет вспыхнул сразу повсюду, и появился повод изумиться еще раз.

Строго говоря, комната, в которой мы оказалась, именовалась ванной, однако язык не поворачивался назвать ее этим заурядным словом. Это было нечто среднее между ванной комнатой, оранжереей и необыкновенным павильоном, вроде серпентария, террариума и аквариума вместе взятых. В оформлении интерьеров и формировании внутреннего пространства помещений, Альга демонстрировала самые блестящие способности и невероятную изобретательность. Признаюсь, осматривая ее апартаменты, я уже не раз пожалел про себя, что ее не было рядом со мной в те времена, когда я работал над проектом Москвы — мы могли бы с ней найти общий язык, и, наверняка, из нее получилась бы идеальная помощница, схватывающая все с полуслова…

Не успел я сообразить что к чему, Альга нажала кнопку на пульте управления, и отовсюду — снизу, сверху, сбоку — брызнула, хлынула, полилась великолепная бурлящая вода. По ступенькам из искусственного мрамора с оттенком малахита, мы сразу поднялись к небольшому трехъярусному бассейну, который уже пенился, словно кипел, и представлял собой как бы три ступенчатых водопада, переходивших один в другой. Здесь не было ни одной острой грани или острого угла, ни одной плоской стены. В пол и стены были вмонтированы разновеликие аквариумы, и из за того, что снаружи по их стеклам бежала вода, создавалось впечатление, что это единое пространство, в котором обитали всевозможные пресмыкающиеся и рыбы. Возможно, живые существа были не настоящие, а искусно выполненные муляжи, но в первый момент я даже не подумал об этом, и едва не задохнулся от восторга и замер на месте, боясь наступить на какую-нибудь лениво ворочающуюся черепаху или задеть рукой змею. Со всех сторон свисали целые охапки листвы, сквозь которую шумели потоки воды. Растения буквально прорастали сквозь стены, пол и потолок, — ветки кедров, гибкие ивы и виноградные лозы. Микроскопическая водяная пыль сверкала в воздухе и на лепестках лилий.

Альга обняла меня, и мы вместе плюхнулись в бурлящую воду среднего бассейна. Температура воды контрастно менялась в зависимости оттого, в каком уголке бассейна мы находились. Менялись и запахи. То пахло морским йодом, то речными кувшинками. Источники, бившие со дна, имитировали то выбросы горячих гейзеров, то потоки студеной родниковой воды. Лишь своеобразный душ, — а вернее, перемешивающиеся косые полосы ливня — были теплыми, как нежный летний дождь. Для меня, неистового любителя поплескаться в воде, это был настоящий водяной рай. И девушка вилась около меня, словно речная нимфа.