Сергей Морозов - Великий полдень

Я плыл, упрямо плыл. Меня тянуло, засасывало вниз, словно на мне были тяжелый бушлат и ватные штаны. Я старался найти теплую струю и плыть в ней, растягиваясь на поверхности воды, по возможности расслабляя отвердевшие, непослушные мышцы. Я дышал как можно размереннее: вдыхал, погружался в воду, снова поднимал голову. Я ни за что не хотел поддаваться Папе.

Выныривая, я снова слышал Папин голос. Папа продолжал рассуждать, но его рассуждения казались мне на редкость отрывочными и бессвязными. Какой то шизофренически рваный бред. Он выдумывал такие вещи, которые могут прийти в голову разве что сумасшедшему. Ей Богу, он заговаривался! Да еще меня при этом хотел записать в сумасшедшие! Он повторял, что завидует моей свободе. Говорил обо мне и о моей Наташе так, словно то, что мы с ней расстаемся — дело уже решенное, и от души хвалил за то, что я поступил умно, когда сам нашел себе замену в лице Вени. Ты уже практически свободный человек, повторял он… Как будто сетовал, что сам не может с «такой же легкостью» избавиться от Мамы.

— Ах, если бы я мог сейчас отделаться от Мамы! — вздыхал он. — Но нет, она ни за что не захочет, чтобы мы с ней расстались! Особенно теперь. Мама на все пойдет, лишь бы этого не случилось. У нас с ней все иначе. Конечно, грешно так думать, но если бы с ней что-нибудь случилось, я бы, кажется, не слишком горевал, ей Богу!.. Я по натуре образцовый семьянин, но тебе то известно, что у меня с самого начала нашего супружества были все основания опасаться, как бы она мимоходом еще кого-нибудь не пригрела. Да и потом тоже: чем больше она прощала мне измен, тем больше я подозревал ее саму. Я всегда чувствовал, что секс для нее— ничто, чепуха, вроде баловства, все равно что на землю плюнуть. Сколько мужчин было у нее до меня, пока она вдруг не решила играть роль верной подруги? Она, наверное, сама не знает. Не говоря уж о нашем дяде Володе. Мама всегда особенно жалела этого своего бывшего возлюбленного. У нее, ты знаешь, человеколюбие неумеренное. Это ведь она настояла, чтобы я позволил ему жить при нас…

Я вдохнул поглубже и не меньше чем на полминуты погрузился в воду. Я скользил под водой с открытыми глазами и видел лишь бледный свет вверху, слабые блики, а подо мной разверзалась кромешная тьма. То справа, то слева расходились красноватые концентрические круги. Но это, скорее всего, уже было продуктом моего сумеречного сознания. Я вспомнил, что пора глотнуть воздуха, только когда кровь ударила мне в переносицу. С отчаянным воем я рванулся вверх, и лишь в самый последний момент успел сделать спасительный глоток.

— Он, впрочем, очень преданный, покладистый парень, наш дядя Володя, — продолжал тем временем Папа, спокойно наблюдая за мной. — Мучается, стыдится, бедняга, греха молодости. Всей душой чувствует, что ужасно виноват передо мной. Даже в глаза смотреть духа не хватает. Но в целом я им очень доволен. Он прекрасно исполняет свои обязанности в Пансионе и всегда рад услужить. Теперь мне известно о детях все. На него вообще можно положиться. Он у меня вот где! Ты знаешь, я даже подумываю, а не пристроить ли за него Альгу. А что — неплохая мысль! О ней и так уже столько всяких небылиц ходит. Якобы пол России у девушки в любовниках. Не только Федя Голенищев, но даже Петрушка с помощниками подвизался. Якобы она и с бандитами не прочь. О, это как раз в ее стиле! Говорят, я, дурак, поселил ее в приличных апартаментах, а она теперь содержит там настоящий мужской гарем. Что она и Косточку успела развратить, а я этому не препятствую и даже потворствую. Ты ничему не верь. Все под контролем. Можешь себе представить, даже Мама ревнует ее ко мне. Это все потому, что нет рядом с Альгой порядочного мужчины. Дядя Володя в этом смысле подходящая кандидатура. Только вот небольшой дефект: он ведь у нас, знаешь ли, частенько писается во сне. Ходит под себя прямо как дитя малое. Скрывает это, конечно, как великую тайну. А как было бы удобно и хорошо! Джентльменский договор, практически фиктивный брак. Я бы чувствовал себя куда спокойнее… А еще лучше поженить его с нашей Майей. Я вообще то еще не решил. Это, понимаешь ли, огромная проблема — устроить судьбу взрослой дочери. Я говорил с дядей Володей об этом. Переполошился, чудак! До невообразимости. И отказывается наотрез. Причем не из за этих своих ночных недержаний, нет! А потому, понимаешь ли, что вбил себе в голову, что он — фактический отец нашей Майи. Это Мама с ним такую шутку сыграла, я знаю. Да хоть бы и отец! Я ведь его не что-нибудь, а о дружеской услуге прошу. Фиктивно, для отвода глаз. Не в церкви ж им венчаться…