Владимир Митыпов - Геологическая поэма

— Увы! — Валентин отрицательно помотал головой. — Не ощущаю потребности.

— Оригинал! А то у меня есть ректификат. Ну, нет так нет. И мы не будем — в знак солидарности… А что хорошего у тебя? Женился?

— Нет, не женился, — Валентин зябко переступил босыми ногами, задумался, прищурясь на огонь костра. Что, говоришь, хорошего? Понимаешь… есть у меня сейчас одна идейка, и ты мне, кажется, можешь помочь Впрочем, что значит — можешь? Должен! Иначе я тебя знать не хочу! Погоди, сейчас я принесу свои бумаги, и мы немного помаракуем.

— Валя, пожалей! — смеясь, взмолился Захар. — Знаешь, сколько мы сегодня камэ сделали? Давай утром, а?

— Не пойдет. В семь утра я улетаю, совершенно железно! Так что времени у нас в обрез.

— О-ла-ла! — Захар прищелкнул языком. — Видно, магарычевое дело, если так заговорил.

— Сейчас все поймешь, — и Валентин поспешил в дом, чтобы одеться и взять геологическую документацию.

Для удобства они устроились в широкой кабине вездехода, зажгли плафон и вдобавок подвесили лампу-переноску.

К восходу солнца, когда освещение стало уже ненужным, Захар, поминутно зевая и помаргивая воспаленными глазами, решительно заявил:

— Гут! Хоть ты мне в ведомственном смысле — пришей кобыле хвост, но я тебе помогу. На свой, как говорят, страх и риск. Дело стоит того. Честно: полезную и нужную штуку ты замыслил. Поздравляю!

— К черту! — Валентин поморщился.

— Ну, ты понимаешь: раз я работаю от Проблемной экспедиции, то аппаратура у нас, чего греха таить, такая, что вам, серым, и не снилась, — Машеренков снова зевнул и с хрустом потянулся. — Кое-что сделать для тебя сможем. С одним, разумеется, условием: с лауреатской премии устраиваешь в иркутском ресторане «Арктика» ба-а-льшой ням-ням.

— Чего-чего?

— Ням-ням, — вкусно произнес Захар. — Или потлач, что на языке североамериканских индейцев означает «банкет».

— Вот с индейцев и получишь свой банкет Ладно, уточним детали. Дай сюда твою карту. — Легонько водя карандашом по глянцевитой поверхности топопланшета, Валентин заговорил суховато-отрывистым голосом. — Вот он, Учумух-Кавоктинский водораздел. Рисую овал — это наше предполагаемое рудное тело. Глубина залегания…

— Стоп! — Захар поднял широченную свою ладонь. — Про глубину ты уже говорил. Лично для меня данных уже достаточно. Эту твою руду я прощупаю комплексом новейших экспресс-методов, в порядке эксперимента. В том числе и сейсмикой.

— М-м… Но ведь для сейсмики нужны скважины? Насколько я помню, бурится скважина, в нее опускается заряд взрывчатки… И сама сейсмостанция — ее ведь возят на машине…

— «Одесса имеет много такого, чего не имеют других городов», — ухмыльнулся Машеренков. — Чувствуется, геофизику в университете ты сдал на «отлично» Но когда это было — лет шесть назад? Или семь? А мы ведь не стоим на месте, пытаемся что-то шурупить своей башкой… Во-первых, вся наша аппаратура размещается на вертолете — это тебе как? Ничего, да? Захар довольно рассмеялся. — Во-вторых, зачем скважины, взрывчатка? Главное — возбудить в земной коре ударные волны, а как — аппаратуре это безразлично. Хоть ножкой топай, — пошутил Захар. — Только с достаточной силой, конечно.

— Ножкой! Да я рад хоть головой биться, если для пользы дела. Но все же как ты обойдешься без взрыва?

— А это, брат, секрет фирмы! — опять развеселился Машеренков.

— Ну-ну… — неопределенно пробурчал Валентин. — Надеюсь, для создания этих своих ударных волн ты не будешь ронять на землю вертолет с высоты так ста метров, а?

— Сомневаешься? — Захар уязвленно засопел. — Слушай, старик, твоя идея — это что-то новенькое, правильно? А что такое наша руда, если ее найдем? Сырье для ракетно-космической техники. Необычное дело! И ему подобает необычное решение, о! Я хочу быть на высоте задачи, поэтому применяю нетривиальное решение. Логично?

— Что ж, хозяин — барин, — после некоторого раздумья отозвался Валентин.

Геофизик удовлетворенно хмыкнул и заявил решительно:

— От тебя теперь требуется одно — подготовить на этом водоразделе посадочную площадку для вертолета.

— Это несложно, водораздел обнаженный. Дату, когда я буду ждать тебя на готовой площадке, сообщу потом. Дам сюда, к нам в экспедицию, радиограмму на твое имя. Когда — точно не скажу, но, скорее всего, к концу будущего месяца. Суханова — это старший радист — я предупрежу…

— А я за это время постараюсь выписать из Иркутска недостающую аппаратуру, — вставил Захар.