Владимир Митыпов - Геологическая поэма

Валентин фыркнул.

— Нет, это ж подумать только: всю малину и таким, извиняюсь, жидким! — Роман с заново переживаемым возмущением оглядел слушателей. — Честно, попадись она тогда, мы б ее… как Герасим свою Муму!..

— Надеетесь, извлеку урок? — студентка уязвленно вздернула нос. — Спасибо, учту! Но откуда в пробах взялось олово? И при чем здесь железная дорога?

— Геохимицкие процессы, батеньки мои! — отвечал Роман занудливым, назидательным голосом маститого старца. — Да будет вам известно, консервные банки, кои десятилетиями выбрасывались пассажирами из окон вагонов, были лужены и паяны оловом, а оно со временем перешло в почву в виде химических соединений. Что и было установлено спектральным анализом тех злополучных проб. Вам двойка, пожалуйте вашу зачетку!

— Сжальтесь, профессор! — засмеялся Валентин. — Может, нам еще не читали курс геохимии.

— А вот и читали! — с вызовом сказала Ася. — А что было со студенткой?

— Р-расстреляли! — кровожадно прорычал Роман. — Из самого большого пистолета!

Они чуть-чуть не опоздали — кладовщик Глеб, заперев склад, уже собирался накладывать пломбы. Это был внешне простодушный, а в действительности же чрезвычайно ушлый толстяк, о котором кто-то из экспедиционных остряков сочинил довольно-таки ядовитые стишки, начинавшиеся так: «Округлился Глебушка, растолстел у хлебушка…»

— Заходите, — он, пыхтя, отвалил капитальную дверь склада. — Говоришь, десять бутылок белоголовки? Оно, конечно, в поле-то спирт бы лучше, да нет его сейчас… А в чем повезешь — прямо в этом рюкзаке? Ой, смотри, побьешь ты их на вьюках-то…

— Какие вьюки? — Валентин, деловито озираясь, двинулся вдоль складских полок. — На самолете я.

— Ага, на сброс, значит?

— Что? Какой еще сброс? — невнятно отозвался Валентин.

Опустившись на корточки, он пытался разобрать надписи на каких-то ящиках.

— Ну… сверху, с самолета, значит, — растолковал Глеб.

— Это ты нас, дяденька, с кем-то путаешь. Заработался. Просись скорее в отпуск.

— Тогда еще ладно, если не на сброс, — продолжал словоохотливый кладовщик, обращаясь к Роману и студентке, скромно стоящим у входа. — А то мы в марте месяце на Гулакочи продукт сбрасывали. И ведь низко, кажись, летели — самолет едва крыши не задевал колесами, а все равно несколько кулей так жахнули, что, поверишь, на полгектара вокруг — все в муке. Вроде как в той частушке: «Весь в муке, куль в руке, морда в кислом молоке…» Хе-хе… И заметь, при глубоком снеге дело было. А вот спирт, тот ничего, ни одна бутылочка не пострадала. Мы их в валенки, прямо в голенища, запихивали и так и сбрасывали, прямо в валенках…

— Вот-вот! — хмыкнул Валентин. — Спирт у нас в валенках ходит, уважаем мы его. Глеб, вот у тебя кругом стоят борщи, солянки, всякие овощные консервы, и все в стеклянной таре. Я хотел бы показать тебе, что из них получается, когда в тайге конь ударяет вьюком о дерево.

— Да-а, — кладовщик задумчиво сдвинул на затылок блинообразную кепку. — Конечно, их в валенки не попихаешь…

— Тонко подмечено! — Валентин обернулся к Роману. — А как снабжают вас, столичных геологов?

— В общем-то почти так же, — чуть помешкав, отвечал тот.

— Интересно девки пляшут. Я как-то слышал, что специально для экспедиций выпускают какие-то бульонные кубики, обезвоженные фрукты и всякое такое, а заглянешь к Глебу — все та же вареная свекла в стеклянной таре.

— Ну, эти кубики и я не видел, — заметил Роман.

— А у нас еще макароны есть! — радостно объявил вдруг Глеб. — Гляди сколько!

Валентин окинул взглядом указанные Глебом штабеля картонных ящиков и засмеялся.

— Живем! Если перевести в погонные метры, можно по экватору обернуть и землю, и кое-кого еще.

Студентка покосилась на шарообразную фигуру кладовщика и фыркнула.

— Скажи спасибо, что хоть это есть, — пробурчал Глеб.

— Да? — весело удивился Валентин. — А кому надо сказать спасибо?

Кладовщик в ответ пошевелил пальцами, подумал и туманно-глубокомысленно изрек:

— Ну… известно кому…

— А что, я могу! Как в тот раз, помнишь, из-за спальных мешков, — и Валентин, обратясь к своим спутникам, объяснил — С год назад поступили спальные мешки из верблюжьей шерсти. Для поля вещь отличная. А эти друзья, — он потрепал Глеба по плечу, — нет чтоб выдать их женщинам, которые в поле ездят, — все по начальству распределили. Дошло до смешного — главбуху, который дальше аэропорта вообще нигде тут не был!

— Валечка! — Глеб умоляюще сложил перед грудью пухлые ладони. — Ну ведь врезал же ты тогда всем под самую завязочку, зачем же старое вспоминать!