Владимир Митыпов - Геологическая поэма

— Валентин, не делай морду ящиком, — напористо вступил Роман. — Как тогда получилось-то? Мы, значит, с Панцыревым пошли в контору, а ты остался возле хоздвора. Так? Я еще хотел тебе сделать ручкой — мол, не плачь, Маруся, мы поженимся, но где там: этот Панцырев своими разговорами моментом забил мне баки, и — от винта! А потом оглядываюсь — тебя уже нет. Через час бегу в общежитие — нониус! Где? Тут возникает хозяйка, делает топ ногой: твои, мол, собрали манатки и ускакали, а кто будет за разбитую стеклину платить?.. Я ей: не пульсируй, бабуля…

— Что еще за стеклина? — насторожился Субботин.

— А! — Роман пренебрежительно поморщился. — Под вернулись нам местные блатаки на выходе…

— На выхлопе, — машинально поправил Валентин.

— Научи свою бабушку щи варить! — отрезал москвич; обескуражить его было решительно невозможно. — Начали с ними выяснять отношения, ну и кто-то из них что-то кинул, попал в окно… В общем, шелуха все это, Василий Павлыч…

Настоящий серьезный разговор состоялся позже, в палатке начальника. Поставив посреди чайник горячего крепкого чая, на спальных мешках расположились Василий Павлович, Валентин, Роман, Павел Дмитриевич Самарин. Присутствовала и Ася — как будущий инженер-геолог и командир производства.

— …Информация из первых рук — вот что было важно для меня, — говорил Роман, оглядывая всех поочередно; в зрачках его колючими точками отражалось пламя свечи. — Валя, свою идею ты изложил мне в полный рост. А обратная сторона медали? Думаю, надо поглядеть и на нее, раз уже Стрелец навязал мне дурацкую роль своего представителя. Понял теперь? — отнесся он к Валентину. — Что вам сказать про Панцырева? Как геолога я его так и не узнал. Все делает аккуратно, от сих до сих. Согласно инструкциям и методикам. Лично своего ничего нет. Или же он не пожелал раскрываться… Но организатор — толковый. Ас. Что да, то да. А по совместительству еще и сволочь…

Василий Павлович даже крякнул от неожиданности. В явном замешательстве воззрился на Романа Валентин, подумал, потом качнул головой:

— Ну, это уж ты того… слишком загнул.

— А, что ты понимаешь в городской любви! — отмахнулся москвич; огоньки в его глазах заиграли ярче и злее. — Слушай сюда, тундра! Та комиссия — по несчастному случаю, помнишь? — улетела в тот же день, и меня поселяют в гостинице. Одного. В столовой кормят особо, сечешь ситуацию? Отличная колбаска. Домашние пельмени. Икра. Крабовые консервы, идешь ты пляшешь! — а я их видел-то в последний раз еще в те времена, когда папиросы «Север» назывались «Норд». Помню, красная такая этикетка, написано «АКО» и «СНАТКА»… Ну, «снатка» — это мы тогда так читали, в детстве, в действительности-то «чатка», крабы, по-английски. А вот «АКО» — тут я до сих пор не могу дорубить…

— Акционерное Камчатское общество, — солидно объяснил Самарин.

— А, теперь это без разницы!.. Ну, днем — скважины, керн, документация, графика. Дело ясное. Даже в штольню слазили. А вечером — светская жизнь, в полный рост… — Роман опять повернулся к Валентину. — Та кроха — помнишь, мы ее возле кернохранилища видели — была приставлена ко мне вроде как чертежница и вообще… Последним номером программы — охота. Убили дикого оленя…

— Одичавшего, скорее всего, — снова вклинился прораб. — Их по тайге немало бродит. Сбегают с ферм. Оленю одичать — раз плюнуть…

— Да я сам чуть не одичал! — закипятился Роман с негодующей веселостью. — Значит, оленя этого разделали там же, на месте. Деликатесные части — сразу в оборот. Естественно, появилась бутылочка, то да се — готова картина «Охотники на привале»… И тут — кошмарная жуть! — Панцырев пытается подарить мне ружье. Заказное, между прочим, штучной работы. Я ему леща кинул: вот это, говорю, ружьишко, держите меня трое! Он с ходу и на полном серьезе: «Но оно же ваше!» — и подает мне. Я слегка обалдел, а он смеется: «На Кавказе был обычай — если гостю понравилась какая-то вещь, ее тут же ему и дарят». Гротеск! Я в ответ: «Пардон за извинение, но вы же не черкес, и мы не на Кавказе. И нынче такие финты даже там не в моде»… Короче, море удовольствия!..

— Ну и взял бы, подумаешь! — прораб усмешливо хмыкнул. — Небось не обеднел бы твой Панцырев.

Тут подала голос молчавшая до сих пор Ася:

— Как можно брать! Ведь это же взятка, правда?

Роман уставил на нее недоумевающие глаза, моргнул раз, другой, потом в полнейшем изнеможении вцепился в сидевшего рядом Самарина, уткнулся лицом в его плечо.