Татьяна Воронцова - Морской змей

– Дал тебе пощечину. Ничего другого ты не заслуживал. Ежедневно погружаясь на глубину до пятидесяти метров, ты не имел права даже думать о курении.

– Ты мог сказать мне, правда? Но ты ударил.

– Первый и единственный раз в твоей жизни!

– Так вот что не дает тебе покоя! – фыркнул Венсан.

Того, что случилось в следующую минуту, не ожидал никто, включая самого виновника происшествия. Вероятно, после нескольких порций виски со льдом Торансу-старшему стало трудно держать себя в руках. А может, он попросту не захотел лишать себя удовольствия отдаться аффекту. Так или иначе, он перехватил руку Венсана – ту, в которой дымилась сигарета, – и тыльной стороной ладони с силой ударил о закругленный край перил. Глаза Венсана расширились. Машинально он попытался освободиться, не применяя силу, просто выдернув ушибленную руку из отцовских пальцев, но тот держал крепко, а столкнувшись со столь неэффективным сопротивлением, завелся еще больше и ударил опять.

Пронзительно вскрикнув, Франсуаза кинулась к брату. Бережно взяла в ладони его руку, осмотрела. Дрожащими пальцами расстегнула замочек своей замшевой сумочки.

– Подожди, у меня есть салфетки с антисептиком...

Вскрыла ногтями упаковку, развернула салфетку, осторожно приложила к сбитым до крови костяшкам Венсана и, сердито сверкая глазами, закричала на отца:

– Что ты наделал? Что ты наделал? Нашел время!

В эту захватывающую минуту на веранду вышла Лиза в сопровождении Мориса. Мигом оценив обстановку, она прошептала по-русски «...твою мать!», чем заслужила одобрительную ухмылку своего спутника, и решительно оттеснила его к стене. У нее хватило ума понять, что вмешиваться нетактично, а удалиться – значит пропустить самое интересное.

– Извини, – пробормотал Филипп Торанс, глядя на сына и не обращая внимания на дочь. – Я не сдержался.

– Вот здорово! Ты не сдержался, а у него рука в крови! – кричала Франсуаза, захлебываясь слезами. – Да что ты за человек такой, я не понимаю! Зачем ты вообще приехал?

Мужчины продолжали смотреть друг на друга поверх ее головы. Венсан хранил упорное молчание.

– Почему ты никогда не был добр к своему сыну? Ты спрашивал и спрашивал с него, но ни разу не дал ему понять, что он тебе дорог! И это, по-твоему, мужское воспитание? Несчастный глупец!

Все они говорили по-французски, причем довольно быстро, так что Лиза понимала их с пятого на десятое. Время от времени ей приходилось обращаться к стоящему рядом Морису, чтобы он перевел ей слово или фразу. Бедняга Морис страшно страдал из-за того, что стал свидетелем семейной сцены, но уйти не решался. Во-первых, в нем нуждалась Лиза. Вызвавшись проводить прекрасную блондинку на воздух (она устала от яркого света и назойливого внимания новоиспеченной свекрови), не мог же он просто взять и бросить ее! Если бы она сама предложила вернуться в зал, он бы с радостью согласился, но ей хотелось знать, какого рода отношения связывают членов ее новой семьи, и, строго говоря, она имела на это полное право. Во-вторых, несмотря на вполне понятную неловкость, в глубине души он все же понимал, что лучше ему остаться, потому что если по ходу дела возникнет необходимость вправить кому-то мозги, от Кевина в этом смысле будет мало толку.

– Знаешь, чему я радовалась больше всего? – продолжала Франсуаза. – Тому, что не родилась мальчиком. Потому что, будь у тебя два сына вместо одного, младший возненавидел бы тебя еще в раннем детстве!

– А будучи дочерью, ты разве любила меня? – спокойно поинтересовался Филипп Торанс.

– Видя, как ты обращаешься с Венсаном? Хороший вопрос! Но знай: он никогда тебя не боялся.

– А кто тебе сказал, что я хотел видеть страх?

На минуту Франсуаза умолкла. На ее подвижном лице отразилась целая гамма чувств: от недоверия до смутной надежды.

– Что же ты хотел видеть?

– Бесстрашие, – прозвучал лаконичный ответ.

– Прости, что разочаровал тебя, – съязвил Венсан.

– Разочаровал? Ну почему же... – Из внутреннего кармана пиджака Филипп Торанс извлек мини-диск в плоской прозрачной коробочке и, держа его перед собой, вполголоса продекламировал:

Улыбнулся краешками рта.

– Признаю, это впечатляет.

Венсан, не отрываясь, молча смотрел на диск.

– Это то, что я думаю?

Филипп Торанс кивнул:

– Да. Помнится, ты хотел кое-что выяснить для себя. Тебя интересовало, знал ли я, – это первое. И второе – одобрял ли я планы Сенье относительно захвата группы. В обоих случаях ответ «да».