Татьяна Воронцова - Морской змей

– С чего ты взяла?

Та продолжала смотреть на нее повлажневшими от избытка чувств глазами.

– Я давно заметила. Ты любишь его, сестренка.

Они вернулись к этой теме на обратном пути из Керкиры.

– Прошла неделя, – вздохнула Лиза, глядя на мелькающие по обе стороны дороги оливковые рощи, обнесенные металлической сеткой. – Интересно, как далеко они продвинулись в своем расследовании? Полиция или кто там... Знают они, что он собирался на Корфу? И если да, то как скоро следует ожидать их появления?

– Раньше, позже – какая разница? Главное, хорошо сыграть свою роль.

– С какой стати им подозревать меня? Он мог просто утонуть.

– А вещи?

– Черт...

Джемма искоса взглянула на нее, не переставая следить за дорогой.

– Думаю, когда они выяснят, что он исчез после того, как решил повидаться со своей бывшей женой, которая проводит отпуск в компании специально подготовленного подводного диверсанта, это наведет их на размышления.

– Они не посмеют тронуть ветерана GIGN.

– Его-то не посмеют, а вот тебя... В этой ситуации тебе лучше быть его женой, а не любовницей.

– Но так не делают, понимаешь ты это? – возмутилась Лиза. – Нельзя выйти замуж только потому, что нуждаешься в стенке, за которую можно спрятаться!

– Зато можно выйти замуж, потому что любишь мужчину, который сделал тебе предложение.

– А ты слышала, КАК он это сделал?

– А тебе не все равно как?

Выйти замуж за француза. С одной стороны, звучит заманчиво. Некоторые из девчонок, с которыми Лиза училась в институте, вышли за иностранцев. Одна жила в Штатах, другая – в Австрии, третья – в Германии. А тут Париж, не что-нибудь... сады Тюильри, Монмартр, Монпарнас... А с другой стороны, сумеют ли они ужиться друг с другом? Даже если будут очень стараться. Сможет ли его l’ame francise [72]смириться со всеми порывами и причудами ее русской души? Ой, вряд ли.

Его произношение, тембр голоса... Можно возбудиться до крайности, просто слушая, как он разговаривает по сотовому телефону. А по ночам... Мужчина, многократно усиливающий твой оргазм при помощи французских вульгарных выражений, – да, это высший класс. И кажется, он еще не исчерпал себя как любовник. Все время выдумывает что-то новенькое. Много у него было женщин? Может быть по-всякому.

Ни с того ни с сего Лиза задумалась о его родителях. Кажется, между ними отнюдь не безоблачные отношения. Что они скажут о его русской жене? Мать, которая ни дня в своей жизни не работала, образцовая французская домохозяйка. И отец – большая шишка в Национальной жандармерии. Жандармерия – это ведь военная полиция, так? Джемма сказала, есть еще и сестра. Сестренка Франсуаза, которую старший брат неустанно оберегал от всех жизненных потрясений. Провожал до школы, когда она была совсем маленькой. Гонял назойливых ухажеров, когда она подросла. Всяко выгораживал перед родителями, брал на себя вину за ее промахи и проступки. Она же со своей стороны посвящала его во все подробности своей личной жизни и сама была преданной хранительницей доверенных ей тайн. Трогательная картина родственной любви. Брат и сестра, объединившие усилия в тщетной молчаливой борьбе против отцовской тирании и материн–ской moralite larmoyantе [73].

Франсуаза звонила приблизительно раз в неделю, и Венсан подолгу беседовал с ней, часто повторяя ее имя. Поначалу Лиза даже считала ее одной из его прежних любовниц, и только теперь выяснилось, что это не любовница, а сестра.

Ладно, допустим. А что делать там, в этой Франции, после того, как налюбуешься на ее красоты? Придется учить язык, искать работу. Можно ли там найти работу по специальности?

Размышляя таким образом, Лиза рассеянно поглаживала правое запястье, прихваченное Морским Змеем. Синяки получились такие, что мама не горюй. На шее рассосались, на руке появились. «Да, милочка моя, ты определенно пользуешься успехом у сильного пола».

– Ты что, выкручивал девушке руку? – распиналась Джемма за завтраком, не забывая подливать обвиняемому кофе и подкладывать на тарелку кусочки колбасы. – Сволочь, да как ты посмел?!

– Я еще не такое делал с девушками, – невозмутимо отвечал Венсан.

– Ты только посмотри на ее запястье! Кошмар!

– Извиняться я не собираюсь, поскольку уже расплатился кровью.

Джемма всплеснула руками:

– Расплатился? Ладно, погоди, вот мы вернемся из города...

Приткнув джип у калитки и уже направляясь к дому, они видят его на веранде с книгой и бутылкой белого вина. Он сидит в плетеном кресле, положив ноги на стол, и на полном серьезе что-то читает, лишь изредка приподнимая голову, чтобы припасть к источнику. Делает глоток и опять возвращается к чтению. Хмурится на страницу. На лице – смесь брезгливости и изумления.