Татьяна Воронцова - Морской змей

– Что ж ты не сделал с ним что хотел? – с усмешкой поинтересовался Рикардо.

– С бесчувственным? – оскорбился Кевин. – Ты за кого меня принимаешь? Я, конечно, американец, человек без роду, без племени, но и у меня есть кодекс чести!

– А ты по правде вырубился? – спросила с интересом Лиза, глядя на невозмутимого Венсана.

– Ну... – протянул тот, сознавая, что привлек всеобщее внимание, – я подумал, что если уступлю красавчику ковбою, то это будет инцест. А если начну сопротивляться, то могу ненароком прикончить, и тогда моя бедная племянница останется сиротой. Так что фактически выбирать было не из чего.

– Бедняжка! – лицемерно вздохнула Франсуаза. – Представляю, каково тебе было! – И подмигнула Лизе. – Заметь, что даже будучи укуренным в хлам, он нашел в себе силы позаботиться о чистоте моего брачного ложа. Ну как не любить такого брата?

– Вообще-то, – заговорила Лиза, – я никогда не задумывалась над тем, будет ли он хорошим мужем или я – хорошей женой... – Все так внимательно слушали ее, что она вдруг почувствовала себя круглой дурой. – Честно говоря, я толком и не представляю, что это значит. – Она виновато улыбнулась. – Иногда я говорю себе: «Ты ужасная женщина, тебе надо все бросить и начать бороться со своими недостатками». И тут же задаю себе вопрос: «А надо ли?» Я такая, какая есть. И Венсан такой, какой есть. Навряд ли аутотренинг или какая-то другая разновидность дрессуры сделают нас лучше.

Кевин поднял бокал, с улыбкой глядя на них обоих.

– Как сказал Сальвадор Дали, не бойтесь совершенства. Вам его не достичь. Тем более что в совершенстве нет ничего хорошего.

Откинувшись на спинку сиденья, Лиза смотрела на проплывающие за окном огни бульваров и думала о том, что заставляет Венсана уже третий раз подряд вызывать на дисплей номер Анри Леграна. И что мешает тому ответить. Венсан старался ехать не быстро и не медленно, чтобы не привлекать внимание полиции, а потом и вовсе остановился. Хмуро уставился на панель приборов.

Лиза и жалела его, и злилась в одно и то же время. Многие годы ей внушали мысль, что мужчины в отличие от женщин – это абсолютно здравомыслящие существа, не склонные к мело–драме. По определению здравомыслящие. И вот, на ее глазах двое таких существ высшего порядка разыгрывали худшую из виденных ею в жизни мелодрам.

Она шевельнулась, потерла пальцами висок.

Венсан искоса глянул в ее сторону:

– Голова болит?

– Нет.

– А что тогда? Ты выглядишь усталой.

Лиза подняла голову и встретила его взгляд. Он тоже вы–глядел не слишком бодрым, хотя вечер в компании друзей – не самое плохое времяпрепровождение, правда?

– Анри Легран. В чем его вина?

Венсан чуть заметно вздрогнул. Несколько минут сидел неподвижно, глядя в окно со своей стороны, потом опять повернулся к Лизе. Глаза его под нахмуренными бровями горели недобрым, сумрачным огнем.

– Я пытаюсь забыть об этом, – сказал он сквозь зубы, с силой сжимая рулевое колесо. – Неужели непонятно?

Она обиделась.

– Послушай, Венсан, когда тебе приспичило узнать то, что я пыталась забыть, ты связал меня по рукам и ногам и... сам знаешь. Я не могу поступить так с тобой, потому что ты сильнее физически. Это нечестно, черт возьми! Я задала тебе вопрос, но ты отказываешься отвечать. И что мне делать? Позвать Мориса?

Он кашлянул, но кашель был всего лишь замаскированным смехом.

– Ладно, на этот раз ты права. – Достал из кармана пачку сигарет, зажигалку. – Так что тебя интересует?

– В чем провинился Анри? Твой ближайший друг. Любовь всей твоей жизни.

– Ты в самом деле хочешь знать?

– Oui. Raconte [103].

Венсан опять посмотрел в сторону. Свет в салоне был вы–ключен, двигатель тоже. Они сидели в тишине и темноте, если не считать тусклого света фонарей на бульваре.

– Он сдал своего офицера.

У Лизы вытянулось лицо.

– Что?

Прежде чем ответить, Венсан щелкнул зажигалкой и сделал подряд несколько глубоких затяжек. Извивающиеся клубы табачного дыма медленно выплыли через открытое окно.

– Когда отряд из нескольких человек попадает в переплет, первый вопрос, который они слышат: есть ли среди вас офицеры? Понятно почему, да? Рядовой боец знает, сколько яблок в корзинке. Офицер знает, где стоит корзинка, кому она принадлежит и сколько поблизости еще таких же корзинок. – Он умолк, чтобы сделать очередную затяжку. Пепел, сгорая, затрещал. Красный огонек на конце сигареты вспыхнул, отчего в прищуренных глазах Венсана заплясали яркие блики. – И вот налицо семеро нарушителей. Все в гражданской одежде, все молчат, все смотрят в пол. Что делать? Правильно, допросить всех по очереди. Позже выяснилось, что на это ушло не так уж много времени. Эти люди знали свое дело. Они выбирали парня, выводили из-за решетки и работали с ним на глазах у всех остальных. Анри был третьим по счету. И он облажался. Сдал своего офицера.