— А что, собственно, начинается? — с угрозой в голосе спросил Габриель.
— Ты начинаешь изъясняться неподобающим образом
— А он начинает действовать мне на нервы, — сказал Габриель Марселине.
— Не заводись, — тихо сказала она.
— Я не хочу, чтобы в моем доме находилась эта паршивка, — с патетикой произнес Турандот.
— А мне насрать, — заорал Габриель. — Насрать!! Слышишь?
И он ударил кулаком по столу. От удара стол провалился в обычном месте. Клетка упала на пол. Вслед за ней на полу оказался графинчик с вишневкой, рюмочки и маникюрный набор. Зеленуда грубо выказал свое неудовольствие, сироп потек на кожаный футляр; Габриель издал отчаянный вопль и бросился на пол за оскверненным предметом кожгалантереи. Проделывая это, он опрокинул стул. В этот момент открылась одна из дверей, ведущих в гостиную:
— Что за черт! Потише нельзя?
На пороге в пижаме стояла Зази. Зевнув, она враждебно уставилась на Зеленуду:
— У нас здесь что, зверинец? — поинтересовалась она.
— Болтай, болтай, вот все, на что ты годен, — сказал Зеленуда.
Несколько ошалев, Зази пренебрегла попугаем в пользу Турандота и, обращаясь к дяде, спросила:
— А это кто?
Габриель вытирал кожаный футляр краем скатерти.
— Черт! — прошептал он. — Все пропало!
— Я тебе новый подарю, — тихо проговорила Марселина.
— Это очень любезно с твоей стороны, только тогда уж не из свиной кожи.
— А из какой ты хочешь? Из телячьей?
Габриель насупился.
— Из акульей? (Гримаса.)
— Из русской? (Гримаса.)
— А может, из крокодиловой?
— Это очень дорого.
— Да, но зато шикарно и долговечно.
— Ты права, но такой я куплю себе сам.
Расплывшись в улыбке, Габриель повернулся к Зази:
— Видишь? Твоя тетя — чудесная женщина.
— Ты мне так и не сказал, кто там сидит.
— Наш домовладелец, — ответил Габриель, — исключительный человек, настоящий друг, он же хозяин кафе в подвале.
— «Погребка»?
— Именно, — сказал Турандот.
— А в вашем погребке танцы бывают?
— Боже упаси!
— Тогда дело дрянь, — сказала Зази.
— Ты за него не беспокойся, у него денег хватает.
— Но если бы его кафе было, во-первых, на Сен-Жермен де Пре, а, во-вторых, с танцами, он бы греб деньги лопатой. Об этом во всех газетах пишут.
— Я очень тронут твоей заботой, — высокомерно проговорил Турандот.
— А пошел ты в задницу с этой твоей заботой, — мгновенно отреагировала Зази.
Турандот победно взвизгнул.
— Вот! Теперь ты уже не сможешь отрицать. Я сам слышал, как она меня в задницу послала.
— Я бы попросил тебя не выражаться!
— Это не я, это она, — сказал Турандот.
— Ябеда! Ябедничать нехорошо, — констатировала Зази.
— И вообще, хватит, — сказал Габриель. — Мне уже пора уходить.
— Наверно, скучно быть ночным сторожем? — спросила Зази.
— Работ веселых в мире нет, — ответил Габриель. — Иди спать.
Турандот взял клетку и произнес:
— Мы еще вернемся к этому разговору.
И добавил с ухмылкой:
— Сходим куда подальше!
— Какой он все-таки дурак, — тихо сказала Марселина.
— Глупее не придумаешь, — отозвался Габриель.
— Что ж, доброй ночи, — по-прежнему доброжелательно проговорил Турандот, — мне было очень приятно провести с вами вечер, в общем я не потратил время зря.
— Болтай, болтай, вот все, на что ты годен, — сказал Зеленуда.
— А он мне нравится, — сказала Зази, глядя на птицу.
— Иди спать, — промолвил Габриель.
Зази вышла в одну дверь, вечерние посетители — в другую. Габриель подождал, пока все стихнет, и только тогда ушел сам. Бесшумно, как и подобает образцовому квартиранту, он спустился вниз по лестнице. Но тут Марселина заметила на комоде какую-то вещицу и, схватив ее, побежала к двери. На лестничной клетке она перегнулась через перила и тихо крикнула:
— Габриель!
— Что! В чем дело?
— Ты забыл свою губную помаду.
В углу комнаты Марселина приготовила все для умывания: поставила столик, тазик, кувшин, точно как в каком-нибудь забытом богом захолустье. Чтоб Зази чувствовала себя как дома. Но Зази не чувствовала себя как дома. Она не только умела пользоваться привинченным к полу биде, но и прекрасно была знакома — так как имела соответствующий опыт — с тысячей других чудес санитарного искусства. Испытывая отвращение к окружающему ее убожеству, она лишь смочила лицо водой и один-единственный раз провела гребенкой по волосам.
Зази посмотрела в окно: во дворе было пусто. В квартире тоже, казалось, ничего особенного не происходит. Прильнув ухом к двери, Зази так ничего и не услышала. Она тихонько вышла из комнаты. В гостиной было темно и тихо. Дальше Зази пробиралась на ощупь, ставя пятку к носку, как отмеряют квадраты в классиках, причем с закрытыми (для большего интересу) глазами. Она открыла следующую дверь с огромными предосторожностями. В этой комнате было также темно и тихо: там кто-то мирно спал. Зази закрыла дверь и пошла теперь задом наперед (тоже чтоп интересней было). Шла она так очень долго, пока не добралась наконец до еще одной, третьей двери, и вновь с огромными предосторожностями открыла ее. Так она очутилась в полутемной передней: из единственного украшенного витражом из красных и синих стекол окна струился тусклый свет.
Читать дальше