— Нет, — ответил Габриель, — но ведь я и не был девочкой.
— Прошу к столу, — тихо промолвила Марселина, поставив супницу на стол. — Зази! — Тихо окликнула она девочку. — К столу! — И осторожно начала разливать суп половником.
— Ах! Ах! — с удовлетворением произнес Габриель. — Консоме!
— Ну, не совсем, — тихо ответила Марселина.
Зази в конце концов тоже села за стол. Взгляд ее был лишен всякого выражения. Как это ни досадно, ей все-таки пришлось признать, что она голодна.
Вслед за бульоном на столе появилась кровяная колбаса с картошкой по-савойски, гусиная печень (Габриель выносил ее из кабаре и ничего не мог с собой поделать, так много ее там было), затем невероятно сладкий десерт и уже разлитый по чашкам кофе, би-коз [2] потому что (англ.)
Шарлю и Габриелю предстояло выйти на работу ночью. Шарль ушел сразу же после рюмочки вишневки с гранатовым сиропом — сюрприза, которого он ждал с самого начала ужина. Что касается Габриеля, то на работу ему надо было только к одиннадцати. Он вытянул ноги под столом, так что при этом значительная их часть оказалась за его пределами, и улыбнулся застывшей на стуле Зази.
— Ну что, малышка, — сказал он так, между прочим, — между прочим, не пора ли нам спать?
— Ты кого имеешь в виду? — спросила Зази.
— Как кого? Тебя, разумеется, — ответил Габриель, заглатывая наживку. — Когда ты там обычно ложишься?
— Надеюсь, здесь не будет так, как там.
— Да, — ответил Габриель и понимающе кивнул.
— Меня сюда отправили, чтобы здесь не было, как там, правда ведь?
— Разумеется.
— Ты просто так со мной соглашаешься или и вправду так считаешь?
Габриель посмотрел на Марселину. Она улыбнулась.
— Видишь? Такая маленькая, а как рассуждает! Непонятно, зачем ей в школу ходить, и так все знает, — сказал Габриель.
— А я хочу ходить в школу до шестидесяти пяти лет, — заявила Зази.
— До шестидесяти пяти? — изумился Габриель.
— Да, — ответила Зази, — я хочу быть учительницей.
— Неплохая профессия, — вкрадчиво заметила Марселина, — и пенсию будут платить.
Последнюю фразу она произнесла почти машинально, ибо в совершенстве владела не только французским языком, но и французским менталитетом.
— А пошла она, эта пенсия, — сказала Зази. — Я не ради этого учительницей буду.
— Ну, разумеется, это и так ясно, — сказал Габриель
— А тогда ради чего? — спросила Зази.
— Сейчас ты нам сама все объяснишь.
— А ты не догадываешься?
— Какая нынче головастая молодежь пошла, — обратился Габриель к Марселине.
И к Зази:
— Ну тк? Почему ты хочешь быть учительницей?
— Чтобы детей изводить, — ответила Зази. — Тех, кому будет столько, сколько мне через десять, два-.. пятьдесят, сто, тысячу лет. Всех их можно будет мучить в свое удовольствие.
— Ну штош, — пробормотал Габриель.
— Я буду с ними последней сволочью. Они у меня пол лизать, тряпку жевать, которой доску вытирают. Я им всю задницу циркулем истыкаю. Буду раздавать пинки направо и налево. Сапогами лупить, вот такими, зимними, высокими (жест), с большими шпорами. Я им всю жопу исколю!
— Ты только одного не учитываешь, — спокойно заметил Габриель. — Судя по тому, что пишут в газетах, система просвещения развивается сейчас совсем в ином русле. Можно сказать, в противоположном. Мы пришли к тому, что воспитывать нужно лаской, пониманием, добротой. Все так считают, правда, Марселина?
— Да, — тихо отозвалась Марселина. — А что, тебя школе очень обижают?
— Пусть только попробуют!
— Кстати говоря, — продолжал Габриель, — через двадцать лет вообще никаких учителей не будет: их заменят учебные фильмы, телепрограммы, электроника и всякое такое. Об этом тоже недавно писали, правда, Марселина?
— Да, — тихо отозвалась Марселина. Зази на мгновение представила себе это электронное будущее.
— Тогда я буду астронавтом, — заявила она.
— Во молодец! — одобрил ее Габриель. — Правильно! Надо идти в ногу со временем.
— Да, астронавтом! Буду марсиан изводить, — продолжила Зази.
Габриель с воодушевлением похлопал себя по ляжкам:
— А у девочки богатое воображение!
Он был в восторге.
— И все-таки ей пора спать, — тихо сказала Марселина.
— Ты, наверное, очень устала?
— Нет, — сказала Зази и зевнула.
— Девочка хочет спать, — обратилась Марселина к Габриелю. — Все-таки пора ее укладывать.
— Ты права, — кивнул Габриель и начал сочинять императив, по возможности исключающий возражения.
Читать дальше