Вениамин Чернов - Разрозненная Русь

Каких-то четверть часа и - горы трупов - от вершины острова до воды, где русские добивали тех, кто смог добраться до своих лодок-дощатников. Рубили, кололи, зайдя в воду, сидящих в лодках.

Только малая часть булгар смогла отплыть на лодках от берега...

Воевода Фома Назариевич приказал Темиту собрать всех здоровых не раненых молодых и бежать на ту сторону. "Туда уже должно быть подошли те, кто пошли в обход, - помоги оборонить наши насады и лодки!.."

- Слышали! - Темит обратился к близ от него десятникам. - Идите бегите - соберите сюда борзо людей...

Сам, красный (личину у него сбили - потерял), потный зашел в воду, черпнул большой горячей мозолистой ладонью - сполоснул лицо, попил, вышел, встряхнулся, обратился к собранным воинам:

- Ну, рёбяты! Не отставайте... Бог с нами! (последние слова кричал уже, бежа) - И повел сотни полторы бегом напрямую - через вершину острова.

Успели вовремя, напали сверху - с тыла, перебили почти всех...

Когда пришли остальные белоозерцы, все было кончено: кругом трупы, раненые ползали. Русские подбирали своих, перевязывали раненых, погибших - немного - своих укладывали на берег, врагов кидали в реку в быстрое течение.

Воевода Фома подошел, наклонился над тяжело раненым Дорожаем, что-то тихо говорил, потом перекрестил его и велел отнести наверх - в лагерь белоозерцев. Оставив сильный сторожевой полк на берегу для охраны судов, увел всех на вершину острова.

* * *

Несколько булгарских лодок плыли вдоль острова, приблизившись к русским на берегу. Вновь собранная флотилия лодок стояла у них вдали - развернувшись носами против течения - веслами тихонько гребли, чтобы не уносило течение.

Темит сел на песчаную кочку, заросшую травой, положил меч между ног; тут же вдоль по берегу расположились остальные из сторожевого полка. Он повернулся к рядом стоящему Мокею Портку.

- Сядь, не пойдут они уже на нас.

- Откуда знать, пристанут - не пристанут, налетят - не налетят?..

В этот момент разведчики булгарские (плывущие вдоль берега) закричали с лодок - никто из русских не понял, но Мокей запрыгал на месте: "Обзываются, обзываются!.."

Темит посмотрел на него, улыбнулся.

- Что им теперь остается делать?

- Обзываются!..

До этого молчащий белокурый десятник устало улыбнулся (чем-то подражая Темиту).

- Не боись, не тронут - они уж знают, как мы их...

Другие сидящие тоже оживились. (С вершины острова спускались остальные русские - их вел воевода Фома.)

Ехидный голос спросил:

- Слышь, Порток, почему у тя ни одной царапины на теле, ни одного синяка на лице? Ты, поди, где прятался?...

Заулыбались все, повернув головы к Портку, с любопытством стали ждать ответ. Но вместо Мокея ответил другой еще более ехидный голос:

- Так ведь булгаре-те его за своего приняли.

- Ха-ха-ха!..

Далеко по воде катилось веселое гоготанье русских парней. Мокей Порток начал было буравить черными глазами смеющихся, но потом сам улыбнулся, разинул свой широкий рот, среди редкой черной поросли на смуглом скуластом лице, и тоже начал смеяться - безудержно, до слез...

Даже дальние в лодках булгары, отчетливо слыша веселый смех, суеверно поеживались, некоторые вспомнили своего бога: "О Алла! Что за люди русские, их не понять нам!.."

Так и не посмели булгары высадиться еще раз на берег.

4

Объединенные русские полки пришли к Буляру, "и в первый день, устроя полки, стали советовать, что делать, ибо чаяли булгар встретить в поле. Но оные все заперлися во граде и, перед градом укрепя оплотом крепким, стали со всем войском своим".

* * *

В походном шатре Всеволода Юрьевича - душно, жарко. Князья и ихние воеводы-меченоши были в доспехах, из-под кожаных ременных подкладок пластинчатой брони пахло потом, супонью...

Владимир Святославич, страдая от головной боли, вышел на ветер. Сидели на низких скамеечках, кто по-булгарски - на пятках, - пили квас (вино нельзя, поэтому владимирский князь распорядился распечатать бочонок брусничного квасу), все, кроме одного, - насуплены, хмуры. Молодой Изяслав Глебович посматривал весело - он единственный из князей, который воевал и бил булгар. (Правда, если не помощь воеводы Есея, как бы еще вышло.)

Высказались Мстислав Давидович и Владимир Муромский. Роман и Игорь Глебовичи молчали, - они хоть и "молодшие", но князья, и пустое не могли говорить, - лучше ничего не сказать.

Всеволод Юрьевич хмуро (он тоже не знал, как поступить) оглядел всех, остановился взглядом на Михаиле Борисовиче, который, сидя по-булгарски, небольшими глоточками пил квас, с раздражением подумал: "Сидит, попивает квасок, как-будто не главный воевода?" - Но вслух: