Вениамин Чернов - Упреждающий удар

- Сядь... Я сам с ним... - прохрипел Андрей Андреевич. Глянул жутким леденящим взглядом.

Бояре опустили головы.

- Верно сказал воевода ваш - вы хуже чернолюдинов... Вы подобаетесь новгородским антихристам, ставящим казну свою выше народа своего, Руси святой... Как вас еще упрашивать исполнить государево повеление?! - голос стал крепнуть, исчезла хрипота.

- Кто против похода, тот не христианин, не русский и богом даденной властью - великим князем - будет убран с дороги, как враг Отечества!.. И вместо воеводы будет у вас великокняжеский наместник... Поход, считайте, начат - подготовка к нему - это уже начало похода, и от того, как подготовимся, зависит судьба его... - и закончил совсем мирно, даже улыбнулся с усилием: - Добычу - она должна быть богата - вам дадим: каждый получит столько, сколько гривней вложил для полка...

- Некому будет добычу-то делить, - уже обреченно-смиренно крикнул Павел Богодайщиков.

- Не хотел говорить - от воеводы прятал, да ладно уж - выну, - насупил Андрей Андреевич кустистые брови. - Вместе с нами пойдут нижегородцы: они весной выйдут на Волгу - сольемся в единый полк... Устюжане подсобят...

Одобрительный гул прокатился по рядам:

- Раз так - другое дело...

Дума решила согласиться с повелением великого князя; собрать большой полк, вооружить его и весной на судах выступить в поход.

Вятка. Подготовка к походу

Полночь. На улице снег, первая метель, а в низенькой широкой горнице тепло, светло от свечей, душно; пот льется с гостей; шубы сложены в углу, на сундуках. За длинным столом на навощенных лавках сидят: воевода с московским боярином, товарищ воеводы, подвойский ватаман, великокняжеский кормщик, вятские и московские сотенные. Среди них, как ворон среди гусей, Мишка-мурза.

Только что держали совет - обговорили, как к походу подготовиться - и теперь облегченно и весело разговаривали, пили, ели, никто не был пьян. Шутки, смех, хлопание по плечам... Поднялся воевода.

- Пустим братину с хмельным медом по кругу за великого боярина Ондрей Ондреевича - пусть здравствует!..

Каждый делал глоток, передавал чашку с медом соседу, заедали: моченой брусникой, холодным вареным мясом, запивали с деревянных мисок горячим хлебовом, тащили руками в рот квашеную капусту... Чавкали рты, рвались под крепкими зубами жилы, хрустели хрящи, свистели обсасываемые мослы...

Затем пили за победу, еще раз за здоровье государя московского, за Русь единую, великую...

Под утро, весело крестясь и благодаря хозяина-воеводу и бога, ушли.

Константин Юрьев проводил боярина Андрея Воронцова в свою истопку. Спать воеводе не хотелось - видел, что и боярину не до сна: чем-то обеспокоен, недоволен.

При красном свете лампады - сидели: Андрей Андреевич на постели, около стены, вятский воевода на лавке - напротив.

- Может, перед сном еще по глоточку?.. - Константин Юрьев приподнялся.

- Нет, согрешу: пьян буду, - отказался боярин и попросил: - Посиди... при всех не стал говорить... Тебе скажу...

Я бывал в Сарае... Конечно, Сарай смотрел: что, где... чем, как Орда живет... Чего смотришь? Я ближнее место к государю не мозолю, как некоторые, а ратую за Русь и, как видишь, не только мечом...

Воевода, упершись локтями в стол, держал себя за бороду; глаза восхищенно вспыхнули - слушал.

- Костя, тех людей мало будет... Нам нужно 150-200 судов-ушкуев построить, оснастить и посадить в них 4-5 тысяч воев.

- Нет столько людей в Вятке, даже если призвать верховых мари-язычников! - воевода охнул.

- Знаю, потому и не говорю при всех - боюсь, что и тех, кто есть, не возьмем - посмотри на бояр, как они бесятся, хитрят... Надо нам, Костя, самим поездить, поговорить с народом - что поделаешь, не велел государь говорить, но придется... - беру грех на себя - правду сказать, а чтобы слух из Вятской земли не вышел, сторожей поставим по окраинам - все равно приготовления не скрыть... - боярин прилег на шубы, уставился в потолок, где колебались тени от свечей. - А мари-язычников не возьмем. Язычники слабы духом и легко гибнут - я знаю их... Ну, а с низовыми - как говорили: помогут на Каму выйти.

- Я читал, 96 лет тому назад полторы тысячи новгородских ушкуйников уже ходили на Сарай... Так же, весной...

Андрей Воронцов сел, глаза ожили.

- И что?..

- Пали... Все до единого.

- Сарай-то взяли?

- Не знамо. Одни пишут, что взяли, другие - под стенами погибли...

Боярин отвернулся - глаза потухли, прилег на бок.

- Врут! Нет там стен, а только забор глинобитный построен, чтоб комонь не одолел... Да, новгородцы - тогда не то, что счас - они опора Руси были... Знал об этом, думал, новое скажешь - вон ведь сколько знаешь, как про древние государства, народы-то рассказывал у Богодайщикова...