Элис Петерсон - Другая Элис

— …но сначала будет разминка. Элис, ступай с Тимом, Конни с Джейсоном!

У Конни загорелись глаза.

Потом у меня был поединок с Анной, который я выиграла в двух сетах. Я одолела ее впервые, удивив Питера — и себя.

— Молодцы. Вы все мне понравились — на корте и за его пределами, — сказал Питер в конце сборов. Он был искренне доволен. — На следующей неделе не забудьте про отчеты, и мы скоро отправим вашу классификацию. Да, пока вы не уехали, — добавил Питер с хитрой улыбкой, — мы не выполнили еще одно упражнение.

Беговая дорожка! Как я могла забыть?

День финальных соревнований.

— Мы в третий и последний раз вызываем Элис Петерсон. Элис, подойди к столу. Пора начинать матч. Твой соперник ждет. Зрители тоже ждут тебя, — сердится организаторша турнира.

— Простите, — клянется мама. — Прямо не представляю, где она может быть. — Мама слегка опьянела. Рядом с ней всегда стоит бокал вина, но я думаю, что давление финала слишком велико.

— Она будет дисквалифицирована, — предупреждает организаторша.

Ноги не слушаются меня — хотят, но не слушаются. Я слишком нервничаю. И тут слышу объявление.

— Она дисквалифицирована, дисквалифицирована.

— Нееет! — кричу я и сажусь на кровати… Я огляделась по сторонам. Моя одежда аккуратно сложена на стуле. Слава богу. Вчера вечером я составила список моих любимых вещей, которые надену на финал.

1. Новая блузка с маленькими разноцветными треугольниками на рукавах.

2. Тренировочный костюм синего цвета.

3. Белая плетеная повязка на голову.

4. Белые носки с красными помпончиками (я люблю одежду от «Элесс», но мама говорит, она слишком дорогая; однако носки я все-таки могу себе позволить.

5. Новые кроссовки «Рибок».

6. Бабушкины панталоны, чтобы положить в них мяч — пришлось взять мамины.

Я соскочила с кровати и стала одеваться.

Время завтрака.

— Не забудь налить свежей воды во фляжку, — проворчала мама. — У одной девочки случился ужасный понос, она неделю не меняла воду.

Том нашел это невероятно смешным и пролил себе на свитер чай, добавив к пятнам от кетчупа новые. Потом, глядя на меня, скорчил глупую рожу.

— Бабушка тоже хочет поехать с нами и поболеть за тебя. Мы захватим для нее складной стул.

Бабушка совершала «королевское турне», как она это называла, объезжая внуков. Она вошла в кухню и поцеловала Тома и меня, сказав «доброе утро», села к столу и стала есть. Ее завтрак составили апельсин, нарезанный аккуратными дольками, и кусок хлеба с медом. Бабушке 86 лет, но она замечательно бодрая и подвижная. Вот только зрение подводит ее. На ней была красивая бледно-розовая блузка, заколотая круглой серебряной брошью.

— В Африке у нас были потрясающие теннисные турниры, — проговорила она с ностальгией. Жизнь бабушки была полна контрастов и перемен. Она выросла в замке Лонгфорд, но в 1920-е и 1930-е годы жила в Африке, в Родезии. Они с дедом построили ферму и дом в диком африканском вельде. Маме очень хотелось съездить туда и взглянуть на тот старый дом, где она провела первые десять очень счастливых лет своей жизни. Мне бы тоже хотелось. Может быть, когда-нибудь я там побываю.

— Твой дед сделал корт из муравьиных куч. Мы играли вечерами, когда спадала жара и вся работа по ферме была сделана.

— Вы хорошо играли, бабуля?

— Да, очень неплохо, — с гордостью кивнула она.

— Выезжаем через десять минут. Ты готова? — спросила мама.

— Да, да, я готова уже сейчас, — ответила бабушка.

— Вы с мамой всегда исчезаете. Оставляете меня одного. Но мне плевать! — с этими словами Том швырнул ложку в миску с кашей. Молоко выплеснулось на скатерть.

— Том, мы уже говорили с тобой об этом, — устало напомнила ему мама. — Не надо ревновать. Папа возьмет тебя сегодня на гольф, ты забыл?

— Правильно, — строго подтвердила бабушка.

— Хм, — пробормотал Том, пожимая плечами. — Не знаю, плевать. У вас все Элис да Элис. А я никогда.

— Том, заткнись, — огрызнулась я. — Тебе семнадцать лет, а не семь.

— Элис! Ну что ты копаешься? — недовольно спросила мама. — У тебя было целое утро на подготовку! Поехали. — Когда бы мы ни выезжали, я всегда опаздывала.

По дороге в Гилдфорд меня разморило от тепла и маминой классической музыки; я мгновенно уснула. Маме пришлось будить меня за пятнадцать минут до города.

— Проснись, дочка, мы подъезжаем. Взбодрись!

Мы подъехали к клубу.

— Ма, мы приехали, просыпайся, — потормошила мама вторую соню. — Я прямо словно снотворного подсыпала сегодня утром в ваш кофе! — посетовала она с улыбкой.