Трейси Шевалье - Прелестные создания

— Груз вчера был забран на берег! — крикнул один. — Его везут в Лондон!

При этих словах все матросы стали насмехаться, потому что они презирали наземные путешествия, как я узнала за время плавания. Это представлялось им медленным, тряским и грязным делом.

Плезиозавр Мэри был теперь где-то среди длинной, медленной цепочки телег, со скрипом пробирающихся через графство Кент к Лондону. Отбыв на неделю раньше меня, теперь плезиозавр, вероятно, прибудет в Лондон после меня, слишком поздно для ученого совета в Геологическом обществе.

Мы прибыли в Лондон на четвертый день, вскоре после полуночи, пришвартовавшись у причала на Тули-стрит. После относительного спокойствия на борту все теперь обратилось в хаос разгрузки при факельном свете, криков и свистков, карет и телег, с грохотом отъезжающих прочь, наполнившись грузами и людьми. Это было потрясением для всех моих органов чувств после четырех дней, в течение которых Природа задавала мне свои собственные устойчивые ритмы. Люди, шум и огни напомнили мне также, что я прибыла в Лондон по делу, а не ради того, чтобы наслаждаться одиночеством, созерцая морской горизонт.

Я стояла на палубе, отыскивая на причале своего брата, но его там не было. Письмо, которое я отправила непосредственно перед отъездом, должно быть, застряло по пути и опоздало. Хотя я никогда не бывала прежде в лондонских доках, но слышала, как в них людно и грязно и как они опасны, особенно для леди вроде меня, которую никто не встречает на причале. Возможно, дело было в темноте, которая все делает более таинственным, но люди, разгружавшие «Единство», даже те моряки, которых я узнала, находясь на борту, теперь представлялись мне гораздо более грубыми и жесткими.

Я не решалась сходить. Но обратиться за помощью было не к кому: остальные пассажиры — даже самоуверенный джентльмен из Хонитона — поторопились удалиться с неподобающей поспешностью. Я могла бы запаниковать. Возможно, перед этим путешествием это со мной и случилось бы. Но что-то во мне изменилось за то время, что я провела на палубе, наблюдая за горизонтом. Я сама несла за себя ответственность. Я — Элизабет Филпот, которая коллекционирует допотопную окаменелую рыбу. Не все рыбы красивы, но у них приятные очертания, они ловкие, а доминирующей их чертой являются глаза.

Я взяла свою сумку и сошла с корабля в самую гущу грубых, шумливых мужчин, встретивших меня свистом и криками. Прежде чем кто-то успел сделать нечто большее, чем крикнуть, я быстро прошла к зданию таможни, хотя меня и покачивало оттого, что я вновь оказалась на земле.

Будьте любезны, предоставьте мне кеб, — сказала я удивленному клерку, отрывая его от отмеченных галочками пунктов на листе. — Я подожду здесь, пока вы мне его не подгоните, — добавила я, опуская на пол свою сумку.

Я не выпячивала подбородок и не заостряла челюсть, но не сводила с него своих круглых глаз.

Он нашел для меня кеб.

Геологическое общество в Ковент-Гарден находилось неподалеку от дома моего брата, но чтобы попасть туда, надо было пробраться через Сент-Джайлз и Севен-Дайлз со всеми их воровскими трущобами, и я отнюдь не жаждала отправляться туда пешком. Поэтому вечером 20 февраля 1824 года мы с моим племянником Джонни сидели в кебе напротив дома № 20 по Бедфорд-стрит. На улице шел снег, и мы кутались в накидки, спасаясь от холода.

Мой брат пришел в ужас, когда узнал, что ради Мэри я проделала весь путь до Лондона на корабле. Когда, разбуженный посреди ночи, он увидел на пороге меня, то выглядел настолько потрясенным, что я едва не пожалела о своем приезде. Тихо живущие в Лайме, мы с сестрами редко давали ему повод для беспокойства, и мне не хотелось беспокоить его сейчас.

Джон сделал все, что мог, чтобы убедить меня не ходить в Геологическое общество. Казалось, он жалел о том давнем случае, когда не смог сопроводить меня в Музей Баллока на предварительный просмотр экспонатов, выставленных на аукцион полковником Бёрчем. К счастью, он так никогда и не узнал, что я побывала на том аукционе сама.

— Тебя туда не впустят, потому что ты леди, — начал он, первым делом прибегнув к привычному аргументу. Мы были у него в кабинете, дверь которого была закрыта, словно Джон пытался защитить свою семью от меня, своей сумасбродной сестры. — А даже если впустят, то не станут слушать, потому что ты в этом обществе не состоишь. К тому же, — добавил он, поднимая руку, когда увидел, что я собираюсь его перебить, — не твое это дело — защищать Мэри. Ты не должна этим заниматься.