Трейси Шевалье - Прелестные создания

Не все услышали мой ответ, потому что повсюду вокруг говорили о Мэри Эннинг. Почувствовав чью-то руку на своем плече, я не обернулась, но продолжала протискиваться сквозь толпу передо мной, пока не выбралась на улицу. Мне удавалось сдерживаться, пока я не оказалась в кебе, направлявшемся вверх по Пикадилли. Тогда я — та, которая никогда не льет слез, — начала плакать. Я плакала о себе самой.

Я до сих пор помню дату, когда получила его письмо: 12 мая 1820 года. Джо записал ее на обложке каталога, но я бы и так ее запомнила.

К тому времени я больше не ждала писем. После его отъезда прошло несколько месяцев. Я начала забывать, как он выглядит, как звучит его голос, какая у него походка, какие истории он мне рассказывал. Я больше не разговаривала о нем с Маргарет Филпот и не спрашивала у мисс Элизабет, не слышала ли она о нем от других джентльменов, интересующихся окаменелостями? Я уже не носила тот медальон на шее, убрала его подальше и не доставала, чтобы посмотреть на него и коснуться пальцем пряди его густых волос.

И на берег я тоже не выходила. Со мной что-то случилось, что-то произошло. Я не могла находить антики. Когда я оказывалась на взморье, то была словно слепая. Ничто не блестело на склонах холмов, не было ни узоров на песке, ни случайных очертаний, проступающих из гальки.

Мне пытались помочь — и мама, и мисс Филпот. Даже Джо оставил свое занятие мебельщика, чтобы выходить со мной на охоту, хотя я знала, что он предпочел бы оставаться в мастерской, обивая стулья. А когда в Лайм приехал мистер Бакленд, прежде всегда такой сдержанный и не обращающий внимания на окружающих — ведь его интересовали только окаменелости, — то он так и носился со мной, подводя к образцам, которые нашел, показывая, где, по его мнению, мне тоже надо искать, оставаясь рядом со мной дольше обычного — в сущности, помогая мне всеми теми методами, которыми я сама помогала ему на пляже. Кроме того, он развлекал меня рассказами о своих поездках на континент вместе с преподобным Конибером, а также о своих делах в Оксфорде, где в качестве домашнего любимца держал дрессированного медвежонка. Или о том, как один его друг привез из путешествия заспиртованного крокодила, из-за чего мистеру Бакленду пришлось добавить нового представителя животного царства к своему дегустационному списку. Слушая его рассказы, я не могла не улыбаться.

Именно он начал говорить со мной о тех образцах, которые мы находили в течение многих лет и которые вроде бы не принадлежали ихтикам: о более широких и толстых позвонках, о ластовых костях, которые были площе, чем им полагалось быть. Однажды он показал мне позвонок с куском ребра, которое крепилось ниже, чем на скелете ихтиозавра.

— Знаете, Мэри, я думаю, здесь может скрываться какая-то другая тварь, — сказал он. — С хребтом, ребрами и ластами как у ихтиозавра, но по анатомии более близкая к крокодилу. Разве это не будет выдающимся научным открытием — найти еще одну тварь Божью?

Я внимательно посмотрела на добродушное лицо мистера Бакленда, которое казалось еще более круглым и пухлым, чем когда я впервые его увидела, на его глаза и изборожденный морщинами лоб и чуть было не сказала: «Да, я тоже так думаю. Уже несколько лет, как я почти уверена, что нам предстоит найти нового монстра». Но я этого не произнесла. Прежде чем я открыла рот, мой интерес к новым находкам снова ушел под воду, словно лист на дно пруда.

На охоту начали ходить мама и Джо, меж тем как я оставалась дома и занималась хозяйством и торговлей. В первый раз я удивилась тому, что мама отправляется вместе с Джо к Блэк-Вену. Когда они выходили, мама как-то странно на меня посмотрела, но ничего не сказала. Она и раньше время от времени выходила на берег, но всегда за компанию, а не чтобы охотиться самой. Она набила руку в писании писем коллекционерам, выбивая из клиентов долги и описывая образцы на продажу, убеждая посетителей купить в лавке больше, чем они намеревались. Но она никогда не искала антики сама. Для этого ей не хватало то ли зоркости, то ли терпения. Или это я так думала. Я была поражена, когда через несколько часов они вернулись и мама, донельзя довольная собой, вручила мне тяжелую корзину с находками. Там были в основном аммики и беллики — простейшие антики для начинающих охотников за окаменелостями, так как их ровные линии легко заметить на поверхности скал. Но ей также удалось найти несколько пентакринитов, древнего морского ежа и, что было удивительнее всего, часть плечевой кости ихтика. За одну эту кость мы могли получить три шиллинга, которых нам хватило бы на недельное пропитание.