Наталья Шумак - Та-Ро

-Еще будем париться?

-Пожалуй. Разочек.

Внук взялся за веник, промурлыкал под нос.

-Затопилася банька, заладилась...

Голос. Сквозь Даниила точно ток пропустили. Почти что тот самый голос. Богатый и красивый. С особенным, свойственным только россичам, грудным теплым звуком.

-Ты поешь?

-Я то?

Степан хохотнул, вопрос его позабавил.

-Мяукаю, точно кот, которому хвост прищемили. Вот дед у меня пел! Как затянет, до слез прошибает. Прадед - Василий Андреич говорил, что у зятя глотка луженая. Это если злился. А в иное время соловьиным горлом звал. Дюже ему нравилось как дед выводит песни. Сядет, вздыхает, умиляется. Чай пьет с вареньем. Я маленький был, но помню. Прадед по всей Роси ездил. В многих городах бывал, везде певунов прославленнх выискивал. Бабка шутила, что он все поначалу не верил насколько дед хорош. Думал встретить кого получше. А после, перед смертью баял, что далеко всем до его Степана. Бабка шутила, что он с вредности характера не мог поначалу понять. Не люб ему дед был. Вначале. А отец рассказывал, что старый воевода - Сила Куприяныч, частенько заходил послушать. До утра случалось засиживался. Дружили они с прадедом моим.

Даниил молча вытянулся на полке. Простоватое и смешливое лицо друга, вечные подковырочки, шуточки-прибауточки. Как будто все было вчера. Долгие посиделки, запах свежеиспеченного хлеба, пирогов - Катерина любила побаловать свою семью вкусностями.

-Бабка говорит, что я похож на деда, но не так хорош. Она не про рожу мою, конечно. Уходит, когда я пою. Мать сильно обижается. Ей нравится.

Степан старался, парил от души, после спину потер, плечи.

-Шкуру спустишь с меня!

-Да я легонько.

Снова окатил, как положено, тремя ведрами ледяной - только только из колодезя! - водички. Вместе одевались в прохладном предбаннике.

-Баню дед сам строил. Как-то сказал мне, жаль, что друг его, чужеземец, не увидит, сколь здорово вышло.

-Он часто вспоминал своего друга?

-Ага.

Степан потянулся, подобрал с полки и надел на мизинец... У Даниила дрогнуло сердце, тот самый бледного золота, с синим сапфиром перстень. Хорошо, что юноша был занят собой, не обратил внимание на странное выражение лица гостя, весело поинтересовался.

-Это ж вроде, как твой дед, господин? С моим дружил?

Даниил промолчал.

-Чудно вышло, правда?

-Очень.

-Пойдем, батя зовет на ужин.

Злющие сторожевые псы ластились к Степану, гостя деликатно обнюхивали. Бесшумными тенями стелились следом.

-А ты не боишься собак. Со мной они не тронут, но обычно приходится долго убеждать, уговаривать. Просят, чтобы я их куда-нито загнал, закрыл.

-Хорошие охранники у твоего отца. Серьезные и умные. А кто воспитывал?

-Я.

Парень зарделся от удовольствия. Стал объяснять.

-У нас на низах, случается, пошаливают. Никак нельзя иначе.

Даниил вспомнил встречу с бандой, пошаливают это слабо сказано.

-Дед говорил, при Владимире было больше порядка. Даже двери не всегда запирали.

Поднялись по светлому, широкому крыльцу. Степан распахнул дверь.

-Входи.

Дом наполнял аромат горячей выпечки. Даниил узнал запах. Горло сжалось.

-Знатно пахнет пирогами. Кто пек? Твоя мама?

-Не. Бабушка. Она старая совсем, но бойкая, спасу нет. А хлеб делает - лучше всех на нашей и соседних улицах. Вкуснотища. Я не хвастаю. Так все говорят. Батя! Мы пришли. Проходи в горницу господин.

Дом был другим, совершенно. Чистым, просторным, но совсем не похожим на старый, тот, что помнил Даниил. От двери разбегались полосатые пестротканые коврики. Из-за занавеса быстро скрываясь обратно, выглядывали молодые миловидные женские лица. Наконец, появился хозяин. Поздравил с легким паром, предложил выпить чая с пирогами.

-Щи задержались немного.

-Прямо уж и задержались. Чуток не обождут! Сразу фыркают. Сейчас подам.

К ним вышла старуха горделивого вида, сухая и опрятная. В красном платке, покрывающем голову, руки выпачканы мукой.

-Познакомься, мама. Это Данила Ветров. Внук того самого.

Она подслеповато прищурилась, вдруг вскрикнула, взялась за сердце, покачнулась. Матвей Степаныч едва успел ее поддержать за локоть. Старуха справилась с собой, выпрямилась, подошла вплотную.

-Быть не может. Ты!

Даниил молчал.

-Как похож... Жаль, Степан не дождался. То-то была б ему радость. Жаль.

Прижала к глазам уголок платка, покачала головой. Ничего не осталось в ней от прежней яркой Катерины, подвигнувшей боярина на глупое злодейство. Даниил низко поклонился.