Джеффри Арчер - Каин и Авель

Перо Тэдьюса Коэна так же быстро бежало по бумаге, как и перо его отца.

– Ответы на все эти вопросы надо получить как можно быстрее, чтобы я мог принять решение о том, информировать ли мне совет директоров.

Как и его отец, Тэд Коэн застенчиво улыбнулся и закрыл портфель.

– Сожалею, что вам приходится заниматься всеми этими проблемами, ещё не полностью оправившись от ран. Я появлюсь у вас, как только всё выясню.

В дверях он остановился.

– Я восхищён вашим поступком под Ремагеном.

В течение следующих нескольких месяцев Уильям быстро восстановил силы и здоровье, а шрамы на его лице и груди стали почти незаметными. Ужасные головные боли и провалы в памяти постепенно отошли в прошлое, а его правая рука набрала прежнюю силу. Кэтрин не разрешала ему приступить к работе, пока они не совершили долгий оздоровительный круиз по Карибскому морю. Во время путешествия Уильям с женой отдохнули лучше, чем за давние две недели в Лондоне. Кэтрин предупредила, что на судне нет банков, с которыми он мог бы иметь дело, но в конце плавания боялась, что ещё неделя – и Уильям купит корабль в качестве нового актива «Лестера», реорганизует команду, пересмотрит маршруты и расписания и даже способ управления «лодкой», как называл он этот большой круизный лайнер. Уильям не мог усидеть на месте и, как только корабль причалил в порту Нью-Йорка, тут же поехал в банк.

Скоро он глубоко погрузился в дела «Лестера». На сцене появилось новое поколение людей, закалённых войной; банками управляли теперь предприимчивые, скорые в размышлениях и решениях молодые люди, деятельности которых уделял пристальное внимание президент Трумэн, чья победа в борьбе за второй срок удивила весь мир, оповещённый уже о том, что победителем почти наверняка станет Томас Дьюи. Не удовлетворившись таким предсказанием, «Чикаго Трибьюн» далее сообщила, что Дьюи практически выиграл выборы, но в Белом доме остался именно Гарри Трумэн. Уильям очень мало знал об этом незаметном сенаторе от штата Миссури, помимо того, что читал в газетах, но как истый республиканец надеялся, что его партия найдёт подходящего человека для президентской кампании 1952 года.

Поступил первый отчёт от Тэда Коэна. Авель Росновский всё ещё искал способ купить акции «Лестера» и обращался ко всем перечисленным в завещании наследникам, но заключил только одну сделку. Сьюзен Лестер отказалась разговаривать с адвокатом Уильяма, когда тот искал встречи с ней, поэтому ему не удалось точно выяснить причину, по которой она продала свои шесть процентов акций, тем более что у неё не было для этого никаких финансовых оснований. «Ад не знает такой ярости [15]», – подумал Уильям.

Отчёт Коэна был безукоризненно полным.

Генри Осборна назначили директором группы «Барон» в мае 1947 года, по всей видимости, с исключительной целью отслеживания движения средств по счетам «Лестера». Что ещё более важно, Авель Росновский обеспечил покупку акций у Сьюзен таким образом, чтобы нельзя было проследить их приобретение ни им самим, ни Осборном. Шестью процентами акций банка теперь владеет Росновский. Похоже, он готов заплатить ещё 750000 долларов за два процента Питера Парфита. Уильям слишком хорошо понимал, какие шаги сможет предпринять Росновский, когда получит в свои руки восемь процентов акций. Но ещё больше беспокоил Уильяма тот факт, что темпы роста «Лестера» отставали от темпов роста группы «Барон», которая уже сравнялась со своими основными конкурентами – группами «Хилтон» и «Шератон». Уильям уже стал задумываться о том, не проинформировать ли совет директоров о полученных новостях и не встретиться ли ему с Авелем Росновским лично. После нескольких бессонных ночей он спросил совета у жены.

– Да не делай ты ничего, – ответила Кэтрин, – пока совершенно точно не убедишься, что его намерения именно такие, как ты думаешь. Всё это дело может оказаться бурей в стакане воды.

– С Генри Осборном в роли наёмника Росновского можно быть уверенным, что буря не останется в стакане и это дело не закончится совершенно без последствий. Я не могу сидеть и ждать, пока выяснится, какие планы он строит в отношении меня.

– А вдруг он изменился, Уильям? Ведь с вашей последней встречи прошло почти двадцать лет.

– Аль Капоне тоже мог бы измениться, если бы ему дали высидеть его полный срок. Мы никогда не будем знать точно, но и гадать на кофейной гуще я тоже не хочу.

Кэтрин больше ничего не сказала, но Уильям позволил ей убедить себя и не стал ничего предпринимать, а только продолжал пристально следить за ежеквартальными отчётами Коэна и надеяться, что интуиция жены не подведёт.