Джеффри Арчер - Каин и Авель

– Проклятые немцы! – воскликнул Авель.

– Да, сэр.

– Он мёртв?

– Вполне может быть, – ответил доктор равнодушным тоном. – Он теряет так много крови, что вопрос только во времени. – Он поднял голову. – Я больше ничего не могу тут сделать. Подполковник, попробуйте доставить этого единственного выжившего в полевой госпиталь до того, как он умрёт, и дайте знать на командный пункт, что я пошёл дальше и что мне нужен каждый человек, которого они могут прислать.

– Хорошо, – ответил Авель, и они с доктором аккуратно положили капитана на носилки. Авель и один из чистильщиков картошки медленно пошагали в лагерь. Доктор предупредил их, что резкие дёргания носилок могут вызвать ещё большую потерю крови. Авель ни разу не дал своему напарнику передышки, пока они не сделали четырёхкилометровый марш-бросок до полевого госпиталя. Он хотел дать капитану шанс на жизнь, а потом вернуться к доктору в лес.

Больше часа они шли по грязи и под дождём, и Авелю уже стало казаться, что капитан умер. Измученные, они дошли до полевого госпиталя, и Авель передал капитана санитарам. Когда капитана погрузили на каталку, он открыл единственный незабинтованный глаз, всмотрелся в лицо Авеля и попытался поднять руку. Авель отдал ему честь и чуть не запрыгал от радости, увидев открытый глаз и двигающуюся руку. Он молился за то, чтобы этот человек выжил.

Авель вышел из госпиталя, готовый вернуться в лес со своей командой, когда его остановил дежурный офицер.

– Подполковник, – сказал он. – Я ищу вас повсюду. Там триста человек, которых надо накормить. Где вы были?

– Прогулялся, чтобы сменить обстановку…

Два санитара осторожно положили капитана на операционный стол. Капитан, которого звали Уильям Каин, видел медсестру, печально смотрящую на него, видел, как шевелятся её губы, но не слышал, что она ему говорила. Он не понимал, почему, – оттого ли, что его голова была обмотана бинтами, либо оттого, что он оглох. Каин закрыл глаза и задумался. Он много думал о прошлом, немного – о будущем, и думал быстро, потому что боялся, что умрёт. А вот если он выживет, у него будет много времени для размышлений.

Его мысли обратились к Кэтрин. Она так и не смирилась с его решением уйти на фронт.

Уильям оставил банк под совместным управлением Тэда Лича и Тони Симмонса до своего возвращения… Да, до своего возвращения. Он не дал им никаких инструкций на тот случай, если не вернётся. Оба они умоляли его не уходить на фронт. Ещё два человека, которые не могли его понять…

Сначала его отправили в школу подготовки офицерских кадров в Вермонте. В последний раз он был в Вермонте, когда катался здесь на лыжах с Мэттью.

Его первым назначением стал Лондон, где он работал офицером связи между американцами и англичанами. Он квартировал в гостинице «Дорчестер», где разместилось военное министерство Великобритании, а часть здания была предоставлена американской армии. Уильям где-то читал, что Авель Росновский сделал то же самое с нью-йоркским «Бароном», и одобрил такой его поступок. Светомаскировка, сирены при угрозе атак ракет «Фау-1» и налётов немецкой авиации заставляли его считать, что он находится на войне, но ему было не по себе, оттого что он не принимает участия в военных действиях. Всю свою жизнь Уильям привык проявлять инициативу и никогда не мирился с ролью стороннего наблюдателя. Передвижения между штабом Эйзенхауэра в Сент-Джеймском дворце и штаб-квартирой военного министерства Черчилля на Сториз-Гейт не казались Уильяму достойным занятием, и он не хотел встретиться с немцами лицом к лицу только тогда, когда Гитлер высадится на Трафальгарской площади.

Когда часть Первой армии разместили в Шотландии для совместных учений с «Чёрным дозором», элитным полком шотландских горцев, Уильяма отправили туда в качестве наблюдателя. Долгое и длинное путешествие в Шотландию и обратно на поезде, который постоянно останавливался, убедило Уильяма в том, что его роль свелась к обязанностям мальчика на посылках, и он начал задумываться, зачем вообще пошёл в армию. В Шотландии всё было по-другому. Там, по крайней мере, царила атмосфера подготовки к настоящей войне, и по возвращении он подал рапорт о немедленном переводе в Первую армию. Его полковник, никогда не считавший, что надо держать в тылу человека, который хочет участвовать в бою, отпустил его.

Три дня спустя Уильям вернулся в Шотландию и попал в свой новый полк, расквартированный в городе Инвереней на западе Шотландии, где вместе с остальными готовился к наступлению, которое должно было вот-вот начаться. Учения были тяжёлыми и напряжёнными.