Робер Бобер - Что слышно насчет войны?

Однажды, еще до этого, она пришла такая же бледная. Услышала по радио, как один певец, Жан Риго, сказал про концлагеря: «Это были не крематории, а инкубаторы!» Тогда и Леон побелел. Вслух никто ничего не сказал. Каждый переживал про себя. Я подумал: чтоб он сдох, этот певец! Мсье Альбер, хозяин, в тот день ни разу не запел, и вообще все молчали, только и слышно было, как стрекочут машинки да пар шипит, когда Леон проводит утюгом по влажной тряпке.

Мне очень нравится мадам Андре, и у меня сердце сжимается, когда она вот так белеет. Прямо прозрачная становится. Это она-то, смуглая брюнетка. Румянец ей идет гораздо больше, и, надо сказать, она легко краснеет.

У нас дома ценили румяные щеки. Мама говорила, это признак здоровья. Когда видела на улице польских девушек, розовощеких, с белокурыми косами, всегда завидовала им. И чертыхалась с досады.

Как раз несколько дней тому назад я видел, как у мадам Андре покраснели щеки. Она спросила, не соглашусь ли я, сейчас, когда кончается сезон и не так много работы, сшить ей зимнее пальто, а она, разумеется, заплатит. И вот вечером, пришив последнюю подкладку, она сняла свой синий халат, чтобы я обмерил ее. На ней была белая блузка в полоску и прямая черная юбка, и она стояла передо мной, не говоря ни слова. Объем груди — 94. Я нагнулся пониже. Объем талии — 67. Я присел и обмерил сантиметром бедра — 100. Точнехонько «стокман» [4] Марка манекенов, которыми обычно пользуются в ателье. ( Примеч. автора. ) сорок второго размера.

Я спрятал листочек с мерками в ящичек своей машинки и стал заканчивать, что в это время делал, а сам все думал о мацам Андре. Если она хоть раз засмеется, когда Леон назовет меня Абрамаушвицем, я, может, предложу ей попробовать работать самостоятельно со мною вместе.

Поместье Д.

Дорогие мама и папа!

Пишу вам из замка, куда мы приехали. В нашем летнем лагере очень много народа, комнат на всех не хватает, поэтому мы, старшие, кому от тринадцати до пятнадцати лет, спим в больших палатках, которые называют «марабу». Бетти спит в замке, в круглой спальне. Едим мы все в большом зале, и кормят лучше, чем в пансионе в Кламаре. В этом зале есть большой орган, но нам не разрешают его трогать. Говорят, раньше в замке был монастырь, но во время войны немцы его закрыли и все конфисковали. Тут есть еще большой зал для ручного труда, здесь я сейчас и сижу. Раз в неделю все обязательно должны писать письма, но некоторые не пишут, потому что некому. Кстати, о Кламаре — знаете, кого я там встретил? Рафаэля Первого! Помните, он был со мной в пансионе, я вам еще рассказывал, что его прозвали Рафаэлем Первым, потому что он приехал раньше меня, а со мной стало два Рафаэля? Мы устроились в одной палатке, рядом, как старые знакомые.

Когда я рассказал, что в пансионе сдавал переводной экзамен под именем Блондель и из-за этого потерял год, все рыдали от смеха. Старшая сестра Рафаэля Первого — вожатая. Вообще, вожатые очень хорошие, в первый же вечер, когда мы собрались перед сном в столовой, они рассказывали нам про Сопротивление. Мы выучили песню советских партизан, вот вернусь — спою вам.

Одного вожатого, Симона, все зовут Лейтенантом, потому что он воевал и дошел до Берлина. А нашего зовут Макс. Он хочет стать адвокатом. Забыл сказать: нас разделили на группы человек по пятнадцать, и каждой присвоили имя какого-нибудь героя. Наша носит имя Тома Фожеля. Тома Фожель был участником Сопротивления, и его расстреляли в семнадцать лет. Другие старшие группы взяли имена Шарля Вольмарка, Леона Бюрцтина и Марселя Реймана. Их тоже расстреляли немцы. Здесь все друг с другом на «ты». Даже директору говорят «ты» и называют по имени — ее зовут Люба. Это русское имя. Сегодня после обеда мы будем играть в лапту, а потом учить народные танцы. Мама, если будешь отправлять мне посылку, клади что-нибудь такое, чтобы хватило на всех — мы складываем все посылки в общий котел и делим.

Крепко целую вас и передаю ручку Бетти, чтобы она тоже приписала несколько слов.

Рафаэль

Крепко целую.

Бетти

Поместье Д.

Дорогие мама и папа!

Мы в лагере вот уже две недели, и нам тут очень хорошо. Надеюсь, у вас тоже все в порядке. У нас много интересных занятий, а по вечерам мы ставим маленькие пьески, это называется «Драмтеатр», а руководит им один из вожатых. Здесь даже чистить овощи — и то интересно. По утрам каждая группа по очереди отправляется на чистку. Это нужно, чтобы облегчить труд поваров, они все испанцы-республиканцы, которые бежали во Францию после победы фашистов. И вот мы чистим овощи и одновременно разучиваем новые песни. Кроме Рафаэля Первого, у меня уже много новых друзей. А самый лучший — Жорж. У него страсть составлять списки. Особенно списки фильмов. Спрашивает у всех, кто какие видел, и записывает на листке. Но ему все время приходится переписывать, потому что он составляет список в алфавитном порядке, а фильмы прибавляются, и надо писать все заново. Поэтому везде валяются его бумажки: в замке, в палатке и в парке.