Михаил Пак - Эолли или легкое путешествие по реке

— Ого, Серж! — криво улыбнулся Колян и затушил зажигалку. — Ты чего?

— Куда вы дели девушку? — спросил я.

— Девушку? — переспросил Колян. — Подружку твою? Так ведь за тобой должок. Еще на Кипре задолжал.

— Я тебя не знаю, — сказал я. — Куда вы дели ее?

— Не напрягайся, Серж! Твоя подружка прибежит к тебе утром. И мы квиты. Усек? И не ходи за мной, я ж могу нечаянно… — Колян потянулся к внутреннему карману своего пиджака и выхватил какой-то предмет. Но в ту же секунду я сделал короткий взмах и резко ударил по голове Коляна ребром ладони. Тот обмяк и пополз вниз, я подобрал с земли предмет. Это оказался пистолет Макарова. В армии на стрельбищах мы часто упражнялись из этого оружия. Я извлек обойму, — в свете далекой неоновой вывески слабо блеснул отсвет меди патронов. Я вставил обойму на место и засунул пистолет себе под ремень. Поднял вещи Вероники, побежал дальше вдоль забора. Через метров двадцать я обнаружил в заборе брешь, шагнул в нее. И оказался на стадионе. Глаза мои уже адаптировались к темноте, — это был старый бесхозный стадион, где должно быть, при Союзе проводились соревнования дворовых футбольных клубов. Сразу за первыми рядами деревянных скамей, на траве возились люди. Двое мужчин расправлялись со своей жертвой, один держал девушку за руки, другой, навалившись, срывал с нее одежду. Первого я ударил по голове рукоятью пистолета, а второго, приподнявшегося с колен, шибанул с ходу ногой, как по мячу. И еще раз ударил. Тот повалился, но сразу вскочил и побежал прочь по полю.

Вероника уже сидела на траве и отрывала с лица скотч. Подонки заклеили ей рот, чтобы не кричала. Девушка, почти вся раздетая, не плакала, только бормотала: "Изверги, изверги!.." Она подобрала с травы майку, надела, затем натянула юбку, поискала еще что-то, нашла лифчик, смяла его. Я взял девушку под руку, Вероника оглянулась на лежащего мужчину.

— А ты его не убил? — спросила она.

— Куда он денется — живой! — бросил я.

Мы вышли из стадиона через дыру в заборе. Потом наткнулись на лежащего Коляна, верней, сидевшего на земле, и прислонившегося спиной к забору. Он постанывал.

— Человек лежит, — пробормотала Вероника.

— Это не человек, это дерьмо.

Мы пошли подальше от стадиона и поймали машину. Только здесь, когда мы уселись на заднее сиденье, Вероника уткнулась мне в плечо и дала волю слезам, всхлипывала безудержно, подрагивая хрупкими плечиками. Водитель, частник, должно быть, азербайджанец, поглядывал на нас в зеркало заднего обзора и молчал. Что он думал — неизвестно. Поздняя ночь, взрослый мужчина, плачущая девчушка с лицом подростка, одетая в джинсовую курточку, под которой изорванная майка… Что мог думать пожилой человек обо мне? Плохо он думал.

Добрались мы домой во втором часу ночи.

Вероника приняла душ. Потом я помазал ей йодом ссадины на лбу, шее, на спине под лопатками и на груди. Груди у нее были маленькие, — холмики с кулачок. На левой груди вокруг соска виднелся синяк, а на правой — царапина, должно быть, оставленная ногтем преступника.

Девушку немного знобило. Я заварил чай с лимоном и мятой. Облачившись в банный халат Эолли, Вероника отхлебывала из чашки и выглядела удрученной.

— Вот тебе и дискотека, — протянула девушка. — Чуть не изнасиловали. Если бы не ты — так и случилось бы. Извини, что напрягла.

— Ничего, — сказал я. — Худшее позади.

— Представляешь, танцую себе, никому не мешаю. И тут подваливают двое парней и говорят, что, мол у твоего приятеля, то есть, у тебя — большие проблемы, и что надо срочно предпринять меры, иначе не миновать беды. Я гляжу — тебя нету. И пошла. А они все поторапливают, приводят на стадион. Там я все поняла, но поздно…

— Один из них отвлек меня, — сказал я. — Я тоже не сразу догадался.

— А чего они на меня глаз положили? Может, из-за мини-юбки? А там много девчат в мини-юбках было…

— Подонки вышли на охоту, им все равно, кто попадется на удочку?

— А как ты справился с троими? Они же все здоровяки.

— Ну, кое-чему я в армии научился.

— Будь я твоя девушка, я бы гордилась тобой.

— Чего там, — махнул я рукой. — Как ты, согрелась?

— Ага. Уже получше.

Я не мог уснуть. Меня мучил вопрос, — что с Эолли, где она сейчас? Может, ее похитили? Кто похитил? Имеет ли отношение сегодняшний случай на дискотеке с ее пропажей? А кто проколол колеса на "Тойоте"? Ведь до сих пор ничего такого с моей машиной не случалось.

Стараясь не шуметь, я пошел на кухню и выкурил сигарету. Вернулся. Вновь стал думать об Эолли. Разве уснешь. Я услышал, как в соседней комнате скрипнула кушетка, Вероника приблизилась ко мне в ночной рубашке, осторожно забралась в постель.