Ирина Лобановская - Искушение

Как утверждает мудрость, на свете есть три вида друзей: первые вас любят, вторые к вам безразличны и третьи вас ненавидят. Кате на долю выпали вторые... Люди-полупроводники, общающиеся в одну сторону, только если ты к ним, но не они сами к кому-то. И то хлеб: а если бы третьи?..

Где-то Катя прочитала, что характер человека похож на театральный бинокль, то уменьшающий, то увеличивающий предметы, в зависимости то того, с какого конца в него заглянуть. Может, она всегда смотрела не с того конца?

Посеешь поступок - пожнешь характер, посеешь характер - пожнешь судьбу. Ну да, судьба человека чаще всего - в его характере. Что она посеяла, эта Катя?

Тоска заговорила и такого наговорила... впору вешаться... лучше бы заткнулась она навсегда.

Воспоминания детства были печальными: тахта и болезни. Они сыпались на Катю холодным снегопадом. Словно она когда-то не вовремя открыла окно и впустила болезнь.

Скарлатина, воспаление среднего уха в виде осложнения, свинка, ветрянка, то ли корь, то ли краснуха, воспаление легких...

У матери была лишь одна жизненная задача - накормить дочь. А есть Катя не хотела. Интуитивно чувствовала, что ей этого не надо. Но что может ребенок против взрослых? Катя плакала, выплевывала ненавистные каши и макароны, каждый день просыпалась в страхе и с ужасом ждала сначала завтрака, потом обеда... и всегда начиналось то же самое нудное, сюсюкающее противное: ложечку за маму, ложечку за папу... человек - это печка, а еда - это дрова. А какая же печка без дров? И, наконец, крик:

- Ты будешь есть или нет?! Неблагодарная! Я покупаю тебе самое лучшее, вожусь, готовлю, от плиты не отхожу, а ты нос воротишь!

Катя бессильно сжималась.

Кормить насильно детей нельзя - они потом будут расплачиваться за это тяжелыми болезнями. Это Катя осознала значительно позже, на своем опыте, а мать никогда не поняла.

Катина тахтушка ютилась за шкафом - жили тесно - здесь всегда было темновато, но Кате это очень нравилось. Она вообще предпочитала вечер и ночь солнечному дню. И привязалась к своей тахте, утешительнице и свидетельнице Катиных болезней. На тахте всегда шла разнообразная жизнь: проливались слезы безнадежности и усталости, читались интересные книги, разыгрывались дочки-матери с куклами - Катя их обожала. И так росла. Болела и росла. Скрытая от солнца, спрятавшаяся в самой себе и своих болезнях, тихая и невеселая. Потом еще эти гланды...

Их пришлось удалять почти на живую Наркоз отошел, потому что останавливали кровь, она не свертывалась. И когда позже санбрат принес Кате в палату мороженое, она так толкнула парня ногой, что он отлетел и пробил стекло в двери. Отец потом вставлял стекло и негромко ругал Катю. Она молчала. Что можно сказать в свое оправдание? Очень стыдно, и только... Надо как-то держать себя в рамочках. "Учитесь властвовать собой..." Но тогда Катя не задумывалась об этом.

Потом начались "животные" проблемы - то болит в левом боку, то в правом. И так постоянно. Врачи долго бились в бесплодных догадках, таскали Катю по разным обследованиям, УЗИ и рентгенам, а потом заподозревали целиакию. В России это оказалось белым пятном, хотя открыли саму болезнь году так в пятидесятом. И обследований на целиакию у нас не делали.

- Езжайте в Италию, это их болезнь, - сострила участковая врачиха, женщина милая и приятная во всех отношениях. Если бы она еще и лечила... - И лучше всего навсегда, - весело подытожила врачиха. - У вас там все само пройдет. Например, ваше хроническое воспаление легких.

Но за границей Кате бывать не пришлось, если не считать зарубежьем Украину и Прибалтику, куда Катя ездила еще в те времена, когда они были советскими.

Она мучилась и думала, что бывают просто благородные болезни - сердце, мигрень, а есть низменные, грязные, отвратительные - живот. Что и выпало ей на долю в полной мере. Хотя слово "живот" в старославянском значило "жизнь". Значит, он определяет очень много. Безликое раньше слово "здоровье" приобретало свой величественный и всеопределяющий смысл.

"Волшебное" открытие насчет трех стадий гастрита: плохо, очень плохо и совсем плохо. Желудок, голова, низкое давление... Вегето-сосудистая дистония. Страшная штука, если хорошенько испытать ее на себе.

Потом оказались камни в желчном пузыре. Сколько лет их отыскивали... Вырезали, наконец. Стало полегче. Зато обнаружили панкреатит.

- Лучше бы у вас оказалась язва, - посетовала милая участковая врачиха. - Для нее препаратов - миллион двести, а панкреатит лечить даже нечем. Ферменты и голодание.