Елена Перминова - Бестолковый роман - Мужчины не моей мечты

– У меня к тебе два предложения. Первое – у тебя есть возможность работать в журнале. Я договорился. Согласна?

– Это зависит от второго предложения.

– Второе – я предлагаю тебе быть моей женой.

Я поперхнулась:

– Но вы же меня не знаете!

– То, что я знаю, мне уже нравится. Все остальное – не важно.

– А что важно?

– Важно, что ты – мой человек. С тобой комфортно, с тобой хочется жить и думать о будущем.

– А как же ваша жена?

– У меня нет никакой жены. Это была проверка на прочность наших будущих семейных отношений. Ты же сразу исчезла, когда я тебе сказал, что женат. Значит, не будешь приставать к женатым мужчинам.

– А к тебе можно?

– Нужно.

– А можно я не буду работать.

– Нужно.

Я была счастлива. Спасибо Ирине Степановой, экономическому еженедельнику и коммунальной газете. Все вместе они подвели меня к Андрею. Единственное, что мне не нравится в моем муже, так это страсть к зеленому цвету. Он умудрился раздобыть даже зеленый холодильник. Потому что считает, что мои глаза надо оттенять. Ну и пусть. Не такой уж это и большой недостаток – всегда смотреть в мои глаза.

Борис Иванович Добзарь слыл отличным семьянином. Он тащил в дом все, что попадалось под руки. А попадалось туда многое. Мыльница из общественного умывальника. Пачка чистых листов бумаги со стола коллеги. Горшок с геранью с чужого подоконника. Сломанный стул из будки вахтера. Пара стоптанных галош из бытовки уборщицы. И прочая мелочь. Авторучки, чайные чашки, старые газеты, полупустые коробки с канцелярскими кнопками, порванные папки для документов, наполовину исписанные тетради, линейки с отломанными краями, погнутые гвозди, запылившиеся картины. Он превращал все это общественное добро в личное с ловкостью фокусника.

Сначала внимательно рассматривал предмет своего вожделения. Поправлял галстук, вскидывал голову, закладывал руки за спину и с видом человека, не разменивающегося на мелочи, проходил мимо. Потом резко разворачивался, наполовину сгибался, и устремлялся в сторону своей добычи. В это время Борис Иванович походил на амурского тигра. Когда прятал трофеи – на воина-победителя.

Думал о том, что сломанный стул сгодится для дачи. На тот случай, если придут незваные гости. Их Борис Иванович очень не любил. С ними одна морока, а навара ни на грош. Горшок с геранью можно подарить кому-нибудь на день рождения. Старые газеты пойдут на растопку. А в исписанных тетрадях есть чистые листы, на которых можно писать письма. От этих дум у Бориса Ивановича поднималось настроение. И он запевал песню: «А Мурка не играет в жмурки, а Мура – не такая дура, как кажется на вид».

Вид у Бориса Ивановича был презентабельный. С заметным брюшком и двойным подбородком. Работал он заместителем генерального директора типографии. И поэтому часто организовывал банкеты на общественные деньги, закупал продукты. Но их большая половина до коллектива не доходила. Потому что Борис Иванович был рачительный хозяин. Предпочитал хранить общественное добро в своем холодильнике.

На праздниках он пил мало. Все больше следил за тем, когда все разойдутся. Иногда нервы не выдерживали, и он украдкой сваливал остатки пиршества в свои пакеты: бутерброды, нарезанную колбасу, куски рыбы, фрукты и конфеты. Для початых бутылок с коньяком у него была специальная сумка с твердым дном. Чтобы ничего не пролилось. Бывало, в общей куче оказывались ножи, вилки и тарелки. Но Борис Иванович не расстраивался. Знал, что сможет отделить зерна от плевел. Дома. Под строгим взглядом своей жены, Тамары Константиновны.

Она ценила в своем муже хозяйскую жилку и не спрашивала, откуда продукты. Но иногда ворчала. Например, за то, что колбаса было в хлебных крошках, а селедка – с обрывками салфеток. Борис Иванович быстро исправлялся. Очищал продукты от мусора, раскладывал по тарелкам и прятал в холодильник.

Со своей Тамарой он никогда не спорил. Потому что она работала учительницей, и была строгой и требовательной. Борис Иванович на все просил у нее разрешение. Даже на секс. Но Тамара Константиновна разрешение на секс давала очень редко. Только раз в месяц. Борис Иванович думал, что так и надо, а если появлялось желание чаще, то он чувствовал себя двоечником. Поэтому отворачивался к стенке и смотрел эротические сны. Там он занимался любовью со всеми женщинами типографии. Утром Борису Ивановичу было стыдно. Но любовь к женщинам из снов не проходила.