Елена Перминова - Бестолковый роман - Мужчины не моей мечты

После этого вопроса я должна воспевать его чуткость и человечность, благодарить за то, что он сделал из меня человека, клясться в вечной преданности и верности. И повторять: если бы не он, я бы так и торговала на улице китайскими тряпками. Какое счастье, что он остановился возле моего прилавка. Пригласил в гости и, чтобы я забыла свое прошлое, забрал все документы. Одел, обул, пристроил на теплое место и за все это – такая незначительная услуга, как сексуальная. Я должна постоянно говорить, что занимаюсь с ним любовью по доброй воле и собственному желанию. Иначе быть и не может. Такой мужчина может вызывать только чувство восторга и поклонения. Я с ним бесконечно счастлива и так далее, и так далее.

Только не это. Лучше без слов. Главное – погасить свет. Не видеть его сытой физиономии, лоснящегося от жира двойного подбородка, слюнявых губ. Насухо вытереть слезы. Проглотить отвращение, толкнуть на кожаный диван и исправно выполнить свои должностные обязанности. С человеком, которого я ненавижу. Со своим шефом.

Больше всего ему удавались комплименты. По телефону он называл меня главной женщиной его жизни. В офисе делал круглые глаза, отстранялся и с придыханием выдавал: «Как ты трогательно волнуешься. Это так мило, так женственно». А когда расходились по домам, шептал: «Я без тебя не могу жить».

Жил он без меня вполне сносно. В окружении жены, двоих детей, тещи и собаки. Все это сборище размещалось в трехкомнатной квартире в центре города, передвигалось на новеньком «Мерседесе», отдыхало на загородной даче и распоряжалось ежемесячным доходом в три тысячи долларов. Но свое материальное благосостояние он от меня тщательно скрывал. Для пущей убедительности (мол, не подумай, что я – богатый) настойчиво живописал картину своей бедности. Делал это он с особым пристрастием и по каждому поводу.

Когда шел снег, сетовал на то, что детям надо покупать новые куртки. Если наступала жара, был озабочен летним отдыхом жены. Увидев на прилавках свежую зелень, ворчал по поводу транспортировки тещи на дачу. Особенно больно было ему, когда случалось вместе проходить мимо ресторана. Он осторожно брал меня под руку, переводил на противоположную сторону улицы и сокрушался, что у него нет возможности пригласить меня в это заведение. Дальше шел подробный отчет о семейном бюджете. Тысячу долларов надо было отдать за учебу сына. (При первой встрече он называл сумму в шестьсот.) Двести (в музыкальную школу) за дочь. Четыреста – пятьсот уходило на обслуживание «Мерседеса». Кроме этого он нес расходы на питание, оплату квартиры, телефонные разговоры и так далее. Мелкие суммы я уже не запоминала. Но даже при беглом подсчете знала, что откровенно врет. Раскрыть его коммерческую тайну мне помогла подруга, которая работала в Сбербанке, где у него хранилась кругленькая сумма. Под большим секретом она сообщила, что этот клиент пополняет свой счет с завидной регулярностью. Каждый месяц на две тысячи долларов. Но выдавать свою подругу мне не хотелось. И я решила проверить наши отношения на прочность.

– Давай устроим сегодня праздник, – хитро улыбнулась я.

– Что ты имеешь в виду? – испугался он.

– Что можно иметь в виду, когда мужчина и женщина смотрят друг на друга с вожделением в течение всего рабочего дня?

– А, вот ты про что. А я было подумал...

– Да ты не думай. Ты действуй. По своим возможностям.

Возможности у него были слабые. И сексуальные, и материальные. Про сексуальные я слышала от Ирки, секретарши из соседнего отдела.

– Слушай, не советую, – делилась она впечатлениями. – Я с ним пару раз встретилась. Говорит много, а толку никакого. Занавес падал быстрее, чем я достигла кульминационного момента. И никакого возмещения морального ущерба. Жмот.

Я решила убедиться на собственном опыте.

Мы уже подходили к моему дому, когда я многозначительно посмотрела на витрину универсама. Он перехватил мой взгляд и обреченно вздохнул:

– Ты знаешь, мне же пить нельзя. Я принимаю антибиотики.

– Зато мне можно.

– Ну ладно, пошли, купим что-нибудь недорогое.

Он попросил меня подождать около кассы, а сам, с корзинкой, прошел внутрь. Было видно, как он хмурился, рассматривая ценники на бутылках. Наконец, с видом человека, идущего на казнь, положил в корзинку бутылку красного. Так и есть. Самое дешевое. За пятьдесят семь рублей.

Он уже расплачивался, когда я подошла к нему и попросила купить шоколадку.