Елена Перминова - Бестолковый роман - Мужчины не моей мечты

Я жду тебя, мой родной. Хорошо, как хочешь, встретимся только после спектакля. Зато ты и я снова превратится в «мы». Только никому не говори обо мне. Пусть это будет нашей тайной. Нашей непридуманной жизнью».

Зал взорвался аплодисментами. Единственный персонаж моноспектакля, разбросав по сцене прочитанные письма, поклонился публике. Откуда-то несмело раздалось: «Ре-жи-ссе-ра!» Он бодро вбежал на сцену и, раскланиваясь публике, широко улыбнулся. Она, с трудом стряхнув оцепенение, медленно, придерживаясь за спинки кресел, подошла к краю сцены. Их взгляды встретились. Он подал руку и вытянул ее на сцену. Она, не стараясь скрыть слезы, собрала последние силы, размахнулась и влепила звонкую пощечину. Зал затих. Послышался шум опускающихся кресел. Все подумали, что пьеса продолжается.

– Зачем ты из нашей любви сделал спектакль? – едва держась на ногах, выдохнула она.

Он взял ее за руку и, заставив поклониться, представил:

– Знакомьтесь, это автор моей пьесы.

«Браво!» – закричали зрители. – «Браво!»

Она, цепляясь за него руками, медленно сползла на пол. Он бросил на нее охапку только что врученных ему цветов и побежал раздавать автографы.

Зал заполнился музыкой Бетховена.

Один мой поклонник ассоциировался у моей дочери с украинской колбасой. Этот продукт оставался в нашем холодильнике после каждого его визита. Но так было не всегда. На первое свидание он принес арбуз, на второе – маленький тортик, а на третье – банку кофе. Но на арбуз у него была аллергия, а сладкое и кофе он в пищу не употреблял. Тогда он начал приносить колбасу.

Это был целый ритуал. Он прятал руки за спину, загадочно улыбался и торжественно провозглашал:

– Сейчас будем ужинать.

Потом с видом добытчика шел на кухню, тщательно измерял колбасный круг, делил колбасу на три равные части и отрезал одну. Потом вспарывал ножом оболочку и резал колбасу на тонкие кружочки. Аккуратно укладывал их на тарелку и совал мне под нос:

– Понюхай, как пахнет! Просто песня, а не колбаса.

До песни не хватало совсем немного. Он открывал дверцу нашего холодильника, грустно смотрел на то место, где по задумке дизайнеров должна стоять бутылка спиртного и, не обнаружив ее, обреченно вздыхал:

– Ладно, будем пить чай.

За чаем он был немногословен. Говорил о том, что его подвел поставщик и не привез запчастей. Рассуждал на тему: «как аукнется, так и откликнется». Жаловался на плохую погоду и соседей сверху. Когда оставался последний кусочек, он говорил:

– А это тебе. Ешь, ешь – поправляйся. Вон ты у меня какая худая.

Его готовность поделиться с товарищем последним куском меня всегда умиляла. Но на этот раз в своих добрых намерениях он явно переборщил:

– Вот когда будем жить вместе, я возьму твое питание на контроль.

– А кто тебе сказал, что мы будем жить вместе? – возмутилась я.

– А мне не надо ничего говорить. Я и так все понимаю. Неужели я не вижу, что ты нуждаешься в заботе и внимании. Я тебе все это могу дать.

– Все – это колбасу?

– Ну почему только колбасу? Ты же понимаешь, я не могу делать тебе дорогие подарки до тех пор, пока не уверен, что мы будем вместе. Какой смысл тратить деньги на женщину, с которой все равно расстанешься? А если я буду уверен, что мы поженимся, значит все, что я тебе подарю, будет наше.

Я подумала, что он просто неудачно пошутил и стала его внимательно разглядывать. Смотреть особенно было не на что. Маленькие, спрятанные за толстыми веками глаза, пухлые щеки, двойной подбородок. Шеи почти нет. Основания кистей и сгибы на локтях «перевязаны» складками жира. Живот мирно покоится на коленях. Весь он как будто небрежно упакованный багаж, края которого выдают его цвет и содержимое. Если ему расстегнуть рубашку, то его станет гораздо больше. Я закрыла глаза и представила, как медленно разрезаю эту оболочку, и его тело вываливается на тарелку Вздрогнула. Брезгливо поморщилась.

– Что с тобой? – с беспокойством спросил он.

– Ты знаешь, я поняла, кого ты мне напоминаешь.

– Кого?

– Украинскую колбасу. Ты тоже завернут в оболочку.

– Ну и шутница ты у меня. А, может, все-таки попробуем?

Подошел. Обнял. Потянулся своими пухлыми губами. Запахло чесноком. Уперлась двумя руками в грудь. Напряглась:

– Уходи! Иначе разрежу на кусочки и спрячу в холодильник!

– Ты чо, ненормальная? Я к ней со всей душой, а она – разрежу, заморожу. Ну и ешь тогда одни арбузы!

Подкатился к двери. Обулся. Жадными глазами посмотрел на холодильник. Вернулся на кухню. Забрал остатки колбасы. Мягко закрыл дверь. Больше я его не видела. Как и украинскую колбасу.