Дубравка Угрешич - Читать не надо!

В Америке глобальная культура обрела свою наиболее приемлемую идеологическую родину. Америка стала метафорой глобальной, постнациональной, диаспорической и гибридной культурной смеси, метафорой культуры денег и гламура, но также и новых идей. Метафорой жизнеутверждения, скорости, технологий будущего; и прежде всего — метафорой современности. Америка — это культурный идеал и одновременно антиидеал, предмет восхищения и одновременно неприязни. Это динамичный генератор культурных войн, направлений и стилей. Это — вожделенный стиль жизни. Мир «американизирован», точно так же, как и Америка «кореизирована», «испанизирована», «русифицирована», «японизирована», «вьетнамизирована», «кубанизирована». Иными словами, мы все — Америка, хотим мы того или нет. И мы производим глобальный шум.

И поскольку речь идет о шуме, в конечном счете, я уже не слишком убеждена насчет ангелов с ватными затычками в ушах. Может, это вовсе не затычки, а наушники.

2000

Писатель, решающий писать о будущем, сознательно рискует однажды показаться нелепым; даже более нелепым, чем обычно. Пророчествовать — неблагодарное занятие. Даже если его предсказания сбудутся, удовлетворение это принесет автору минимальное, поскольку к тому времени его уже не будет в живых, или же он навеки канет в бескрайнее пустословие. Чаще всего происходит и то и другое. На общепринятой шкале ценностей настоящее занимает высшее место, прошлое — среднее, а будущее — низшее и самое ничтожное. Словом, ни один серьезный человек не торопится узнать свое будущее.

Представление о будущем было изначально дискредитировано утопиями, которые, как всякое пророчество, осуществлялись «с точностью до наоборот». Диктаторы, преступники и прочие вожди совершали величайшие преступления как раз ради этого — «во имя будущего».

Теперь среди руин утопических систем (коммунизма в первую голову), а также войн (говорят, в настоящий момент их ведется около сотни), будущее словно куда-то испарилось. В особенности «светлое будущее», то, которое теперь спокойно отдыхает в словарях коммунистических идей.

Будущего в нашей жизни уже нет. Я принадлежу к поколению, которое искренне верило, что полетит на Луну. Первая высадка человека на Луне явилась сильнейшим шоком от столкновения с будущим, глобальным выплеском адреналина. Взгляды миллионов людей тотчас устремились к звездам, и полет в этом направлении, казался делом ближайшего будущего. Подобно картам Таро, первый полет на Луну имел оборотную сторону. По иронии судьбы параллельно с утопической идеей о жизни на иных планетах появился и ее двойник. В Америке было создано похоронное агентство, дающее клиенту гарантии, что после его смерти урну с его прахом пошлют в космос, где прах будет развеян средь звездного пространства. Проекты будущего — полеты на Луну, жизнь на других планетах, впадение в спячку и пробуждение в одном из столетий будущего — обращаются в бесплотные мечтания, как и тот прах в звездном пространстве.

Я думала, что в один прекрасный день куплю себе билет, чтобы полететь на Луну. Да что там, мое социалистическое детство было заполнено верой в светлое будущее. Такое, в котором люди с белой, черной и желтой кожей станут братьями и сестрами. В котором никто не будет бос и голоден. В котором не останется угнетателей. В котором каждый станет трудиться по способностям и получать по потребностям. В котором не будет границ. В котором все будут счастливы.

Я принадлежу к поколению, которому многое выпало впервые. Помню свой первый в жизни апельсин и то, с каким благоговением его слопала. Первый холодильник. Первый телевизор. Все случившееся впервые подпитывало нашу веру в неизбежность светлого будущего.

Кто-то однажды сказал, что будущее — это прошлое, которое еще не осуществилось. Но для меня осуществилось будущее, и оно продолжает осуществляться. Люди с белой, желтой и черной кожей братьями пока не стали. Люди голодают так же, как и прежде, и будут голодать еще сильнее, как утверждают футурологи. В моей стране, клявшейся, что войн больше не будет, произошла война. Границы по-прежнему устойчивы, и даже устойчивее, чем прежде. Некоторые стены пали, но уже возведены новые. Что-то не заметно, чтоб человечество стало жить лучше. Технический прогресс сделал наше будущее более очевидным: у нас на глазах исчезают леса, и их место преспокойно занимают пустыни. Даже появились слова для обозначения этого явления: обезлесение, опустынивание.