Дубравка Угрешич - Читать не надо!

Когда имеешь дело с таким понятием, как искусство, то не ставишь под сомнение смысл этого понятия. Однако в нашем мире разбитых надежд даже искусство уже не имеет самоочевидной значимости. Теории постколониализма возродили проблему самобытности Иных (азиатов, африканцев, албанцев, аборигенов), их культур, их ценностей, их эстетических критериев и эталонов. Иной требует, чтобы отношение к нему было пересмотрено, освобождено от стереотипов, колониальных предрассудков, чтобы ему были предоставлены равные права. Требуя коренного пересмотра отношений между колонизаторами и колонизуемыми, Иной исходит из того, что самобытность самого колонизатора общепризнанна и стабильна. Но это уже не так. Сегодня, учитывая господство американской массовой культуры, культура Западной Европы — как устойчивая система ценностей, господствовавшая в течение многих веков, — представляет собой очередной музей, хотя и несколько более крупный и полный, чем музеи индийских народных промыслов или африканских масок.

Так что же произошло с искусством? Каноны Западной Европы, порушенные несколько десятилетий тому назад, до сих пор так и не восстановлены. Иронично- деструктивные экзерсисы Дюшана [55] Дюшан, Марсель (1887–1968) — французский художник, теоретик искусства, стоявший у истоков сюрреализма и дадаизма. многие десятилетия живы в той или иной форме, и их посыл не претерпел изменений. Убеждены ли мы, что в этом новом контексте — разбитых надежд, разнообразия культурных самобытностей и, соответственно, иного положения и роли искусства в мире глобального рынка — мы понимаем, что имеем в виду, произнося слово «искусство»? Или же мы наклеиваем старый ярлык на новый продукт?

Современным колонизатором является рынок. Рынок всасывает любое сопротивление, подмечает любую критику и даже упреждает ее, обращая себе на пользу. Рынок незаметно колонизирует нас с помощью наших же ценностей — самобытности, расовой принадлежности, права на несходство — что бы они ни означали.

Стратегия «деньги против денег» может восстановить утраченное равновесие, хотя по-прежнему неясно, какой «культуре» благоволят благодетели. Культурная бюрократия Европы зачастую не жалеет средств, если речь заходит о «представительной» культуре или культуре представительств (идея европеанства, европейских культурных стандартов, защита региональных культур и языков ит. п.). Институты, фестивали и конференции, фонды и пожертвования, общественные организации и администраторы от культуры способствуют развитию культуры, но они также и бюрократизируют ее и, разумеется, наживаются на ней. Культуре в подобных условиях трудно быть оплотом сопротивления.

Стратегия чистого «выключения» культуры на практике также не особо результативна. Жители небольшого городка Фармингтон в штате Коннектикут, описанные Нилом Постменом в книге «Ухохатываемся до смерти», решили дать отпор телевидению. Местная библиотека организовала месячник под названием «Выключи свой телевизор!», и жители Фармингтона последовали этому призыву. Некая миссис Бэбкок, готовя новую антителевизионную кампанию, выступила с заявлением: «Кто знает, будет ли наша кампания столь же успешной, как в прошлом году, когда мы имели фантастическую поддержку прессы».

Те, кто перестал сопротивляться, говорят, что мы участвуем в похоронах долгой и богатой эпохи, при которой существовал такой феномен, как искусство. «Искусство умирает не потому, что его больше не существует, оно умирает потому, что его слишком много», — говорит

Те, кто чувствует, что с общим представлением об искусстве происходит что-то неладное, но считает, что дело поправимо, сталкиваются с колоссальной проблемой. «Оптимисты» должны прежде всего задаться вопросом, что же такое искусство в сложной и запутанной структуре глобализации, и затем создать новую систему эстетических оценок и переоценок. Им необходимо открыть путь к обеззараживанию рынка, к созданию карты глобального «эстетического» мира, к провозглашению новой культуры, которую следует назвать межнациональной. Они могли бы отвергнуть все прочее и обратиться к ретро-утопии, которая, возможно, — если принять предложенное Хлебниковым восемьдесят лет назад разделение сопричастных к культуре лиц на созидателей и потребителей, — восстановит крышу над головой у созидателей: «романтиков», «блаженных», «неугодных». Ведь именно крышу над головой они и утратили.