Дубравка Угрешич - Читать не надо!

Нынешний интеллектуал должен быть крутым, классным, отпадным, что на практике означает — отдавать дань господствующей массовой культуре, быть в меру радикалом (то есть псевдорадикалом), в меру протестантом (то есть прикидываться протестантом), интеллектуальным затейником. «Проблема не в том, что ученые забросили свои святые, высококультурные обязанности ради ночной дискотеки, но в том, что, пустившись во все это, они ничтоже сумняшеся утверждают себя в желанном для средств массовой информации образе», — пишет Томас Фрэнк в «Баффлере» [46] Культурно-политический журнал, выходивший в Чикаго с 1988 по 1999 гг. .

Статья в журнале «Тайм» называется «Читатель интересуется: остался ли в нас веселый дух?». В статье утверждается, что современная немецкая литература скучна, и поэтому немцы глотают американские книги, с которыми не соскучишься. «Немецкая послевоенная литература страдает от запрета на веселый дух и развлекательность, от провозглашения некоторых тем табу и от глубокой меланхолии», — эти слова произнес в интервью «Тайму» автор немецких бестселлеров и преподаватель англоязычной литературы Гамбургского университета Дитрих Шванитц. «В Германии все хотят писать, как Франц Кафка или Сэмюэл Беккет», — уточняет он. А Штефан Бауэр, редактор журнала «Гонг», утверждает, что писатели, которых сейчас в Германии считают художниками слова, пишут «непонятные, высокоинтеллектуальные романы».

Быть в наше время интеллектуалом — означает прежде всего нагонять скуку. Оба высказывания немцев, обличающих современную немецкую литературу, используют типичный набор обвинений: высокоинтеллектуально, непонятно, меланхолично, угрюмо. И замечание по поводу табу тоже весьма типично. Массовая культура, — будь то джинсы, МТУ, кока-кола, кино, видеомюзикл или книга, — обязательно рекламирует себя с помощью все того же мифа: она отвергает всякие табу, она нетрадиционна, свежа, авангардна, непокорна, нагла и никогда, никогда не бывает скучна. И, разумеется, каждый тезис лжив.

Писатели, обвиняющие немецкую литературу в том, что она скучна, используя до такой степени банальную риторику, что читать становится грустно, — люди, как я думаю, молодые. Молодость — гарантия непокорности, достоверности, нетрадиционности, веселья! Практически молодость для писателя — бесспорная гарантия того, что он в своей саморекламной упаковке катапультируется в поток счастливой, пестрой и финансово благоприятной культуры.

«Братство на земле будет достигнуто посредством китча», — сказал Милан Кундера. Оно уже давно достигнуто. Нет большой разницы между лиссабонским торговцем рыбой в Альфаме и барменшами маленьких баров на каждом этаже гостиницы «Октябрьская» в Санкт- Петербурге. И он, и они смотрят по телевизору одни и те же мексиканские мыльные оперы. Только вот слово «китч», объект интереса интеллектуалов шестидесятых годов, совершенно вытеснено из употребления. Вместо него сейчас мы имеем индустрию (кино, книгоиздательства), развлекательность, удовольствие и веселье.

Два года назад я преподавала в одном американском университете. Мои студенты не знали, что означает слово «китч». Во время недавней лекции, прочитанной мной в Германии, один из студентов задал вопрос, что я подразумеваю под терминами «высокая литература» и «тривиальная литература». Я их использовала, извинившись за старомодность выражений.

«Культура любителей удовольствий» — так Нил Пост- ман охарактеризовал американскую культуру лет пятнадцать тому назад в своей книге «Развлекаемся до смерти». С тех пор культура любителей удовольствий разошлась по всему миру. «Вашингтон Пост» писала, что «в соответствии с данными министерства торговли, а также промышленной статистики, международные продажи программных средств и развлекательной продукции достигли в 1996 году суммы в 60,2 миллиарда долларов, большей чем другие виды индустрии США. Начиная с 1991 года, когда в результате распада Советского Союза по всему миру открылись новые рынки для Америки, экспорт интеллектуальной собственности США, согласно этим данным, возрос почти на 94 процента в долларовом эквиваленте. И это без неучтенных миллиардов долларов за нелегальное воспроизведение, утекающих ежегодно на сторону». В этой же статье ее автор Тодд Гитлин утверждает, что американская массовая культура — это «новейший претендент в длинной шеренге участников торга за всемирную унификацию. Она превосходит латинскую культуру, внедренную Римской империей и католической церковью, а также марксизм-ленинизм, внедренный коммунистическими правительствами».