Глеб Соколов - Вихрь преисподней

Многие повернулись и посмотрели на Пензу.

– Ужас в том, что я не могу точно представить, что тогда произойдет... – пробормотал Пенза тихо. – Поэтому я не могу предотвратить...

– Вы прямо как мой дед!.. – так же спокойно и тихо произнес Лебок. – Тот тоже все время предсказывает ужасные картины... Ничего не произойдет, как бы вам этого не хотелось. Предотвращать нечего!.. Может с вами что-то и произойдет, то только с вами одним... Всех это мало касается...

– Разумеется! Кругом равнодушные твари! Главное, чтобы их не задело... А там – что бы ни происходило – для них это только развлечение!.. – со злостью произнес молодой чрезвычайно нарядно одетый журналист. – Я чувствую, чувствую – оно, надвигающееся нечто , уже здесь!.. И оно разрушит ваш дебильный покой!..

Пенза не знал, что в этот самый момент в городе уже произошли очередные ужасные те ракты. В следующие минуты ему, скорее всего, должны были сообщить об этом, но пока это не было ему известно. Какое-то непонятное оцепенение все время накатывало на него. Мог ли он знать, что такое же непонятное оцепенение днем раньше накатывало на Не-Маркетинга. Зараза!.. Она гуляла здесь!.. Ее можно было легко принять за переутомление, но Пенза знал: что-то в этом оцепенении есть, он болен чем-то, с ним что-то не то, но вместе с тем это что-то – не болезнь. Точно бы странный вирус гулял по городу и входил то в одну голову, то в другую, то в третью. Пенза все последние дни усиленно лечил свою голову спиртом, но в конце от постоянных спиртовых паров стало только хуже – настроение становилось все более неустойчивым, а зараза, вторгшаяся в его жизнь, от спирта и не думала проходить. Но все же: была ли это зараза?! Быть может, заговор?! Но чей и против кого?!.. С неприятным ощущением Пенза подумал, что в эти дни у него особенно обострился инстинкт самосохранения – как будто бы было чего бояться. Он конечно знал, что его должны вот-вот убрать с телевидения, но это – он чувствовал – была еще не главная опасность... Бояться было чего!

– О, оно мне даже нравится, это нечто ! В нем есть что-то завораживающее... Это наказание, справедливое наказание за грехи!.. – заявил Пенза.

– Вы же только что сказали, что не можете представить, что на нас всех надвигается! – усмехнулся внук фотографа.

– Я предчувствую его! Оно – черное, как эти полотнища! Кладбищенских цветов! И лживо, до непостижимой степени лживо! Нечто – сама ложь! У меня есть предчувствие, что Не-Маркетинг вчера повстречался именно с ним... Оно что-то с ним сделало!

– Быть может, быть может... – задумчиво произнес внук фотографа. – Но ведь нечто вполне может действовать избирательно... Оно может коснуться Не-Маркетинга, но обойти стороной остальных. Следовательно нет никакой причины чрезмерно волноваться...

– Ах вот как!.. Вот, значит, как вы рассуждаете! Ну так я сделаю так, чтобы нечто коснулось всех!.. Слышите, все, что в моих силах!.. О, как бы я хотел сейчас увидеть Не-Маркетинга!.. Он бы понял меня! Кроме него меня не поймет никто!.. Все плохо! Все черным-черно вокруг! Мне кажется это наступает ночь! Вечная ночь!

– Не нагнетайте!.. Вам уже сказали! Уже выбегали один раз из офиса, выпучив глаза... – воскликнул Маркетинг. Тон его был грубым. – Больше этот опыт не повторится!.. Я не дам ему повториться, он мне сейчас совершенно ни к чему... У меня, вы знаете, другие планы. За их осуществление я буду бороться!

– Сами замолчите! – презрительно бросил журналист. – Тоже мне, защитник общественного спокойствия!.. Волк в овчарне!..

– А вы – не волк в овчарне?!.. – вдруг с таким же, как и Пенза, раздражением, вскричал Маркетинг. – Не о своих делах печешься?!.. Все мечтаешь подогреть зрительский интерес?! Я тебя понял – хочешь от меня отвертеться?!..

– Я вижу ты тоже не в себе, дорогой мой! Только лучше, чем я скрываешь это, – проговорил Пенза, внимательно посмотрев на Маркетинга. – Нервничаешь, волнуешься... Совершенно определенно – ты не в себе! У тебя уже начался бред. Иначе, почему ты сказал, что я хочу от тебя отвертеться?.. Чего мне пытаться от тебя отвертеться, если у меня нет и никогда не было с тобой никаких дел?..

Внук фотографа устремлял цепкий взгляд то на одного, то на другого.

– Ах вот как?! Ну и черт с тобой! Ты все равно ничего уже не можешь!.. Тебя уволят сегодня или завтра!.. Раскис, как баба!.. Как «Мерседес»? Хорошо ездит? – выкрикнул Маркетинг.

Лицо Пензы скривилось в презрительную гримасу. Он двинулся прочь от Маркетинга и внука фотографа.