Вадим Чирков - Парящие над океаном

— У каждого фараона должен быть свой Иосиф. А у каждого Иосифа должна быть своя Софа или Циля (пусть будет Асенефа или Асынат). И она-то и будет каждый вечер объяснять Иосифу, что он на самом деле собой представляет.

— Политика — это игра, в которую большие государственные чины играют со своими народами, и называется она "Ну-как угадай!". Угадай, мол, где я соврал, а где нет. Надеюсь, мол, что главного ты все равно не понял, и за язык меня не поймал.

Как-то, сидя на скамейке в парке Кольберта ядом с вдруг замолчавшим дядей Мишей, я услыхал далекий, похоже, небесный грохот.

— Гром или мне кажется?

— Это не гром, — ответил старик, — это Мария (жена моего собеседника. В.Ч.) обо мне у плиты вспомнила.

— У мужчины, — объявил вдруг дядя Миша, — должно быть несколько жен!

— Что так?

— Объясняю. Когда вы к старости обзаведетесь кучей болячек, вам нужно иметь рядом человека, которому можно на них жаловаться. Но столько жалоб ни одна женщина не выдержит. Султаны, оказывается, думали наперед, когда заводили гарем…

Однажды в кухне заспорили Кукушка-часы и Чайник.

— "Ку-ку, — сказала Кукушка минут без десяти девять утра, когда в доме никого уже не было. — Как ты считаешь, Чайник-Вроде-Бы-Начальник, что в жизни самое главное?"

— "Вода во мне, конечно! Когда я полон — мне ровни нет!"

— "А вот и нет! Ме-ха-низм! Колесики-винтики-гаечки! И они всегда при мне… А что еще главное?"

— "Огонь, понятно!"

— "Где тебе догадаться! Ты ведь то полный, то пустой. Да ведь это пружина! Ну а что еще тебе кажется важным в жизни?"

— Пар, Кукушка! Пар! Когда я его выдуваю…"

— "Чайник, он чайник и есть! "Ку-ку" — главное, вовремя пропетое, — "Ку-ку"… — и Кукушка пропела девять утра.

Так они ни о чем и не договорились, Кукушка-часы и Чайник-Вроде-Бы-Начальник, хотя и жили в одном небольшом помещении и дышали, как говорится, одни воздухом…

— А! — сказал дядя Миша неизвестно чему и махнул рукой.

— Что на меня не смотрят лет уже 20, я привык. Но чтобы ТАК не смотрели! Как будто меня вообще уже нет. А ведь я есть, есть! Ну, был. Могу дать честное слово — был! Я женат, у меня дочь, сын, внук — они свидетели. Я переехал — там меня вычеркнули из всех списков, здесь — не записали? Или что-то случилось?

А-а, знаю. Когда мы летели в самолете через океан, я выпал. И все еще падаю, падаю…

— Было бы правильнее, — сказал однажды дядя Миша в противовес известной фразе, — было бы правильнее, если бы деньги все-таки пахли. Если бы они нестерпимо воняли грабежом, убийством, обманом, рэкетом…

— В этом мире откровенны только пьяницы и хорошие писатели — и те, и другие, бывает, выкладываются до дна. Но уж точно не откровенны ни на минуту политики и священники. Вот уж кому нельзя ни верить, ни доверять!

— К моему сыну пришел знакомый, который приехал сюда раньше нас и успел стать здесь каббалистом. Он говорил весь вечер и только и только о каббале. Она все переворачивает с ног на голову. Когда ты о ней слушаешь, думаешь: я жил или только начинаю? С нами сидел наш 12-летний внук…

Утром внук, любитель мультиков, рассказал мне, что спал очень плохо, — за ним всю ночь гонялись престранного вида инопланетяне, в которых он узнал в конце концов каббалистов…

— Религия, — проронил он в следующий раз, — она вроде маринада, в котором выдерживают мозги.

— Когда человек зевает, — как-то вечером уже, зевая, объявил дядя Миша, — он воссоединяется с Космосом. Так что…

— Суета, суета! — сказал дядя Миша вместо приветствия. — Всё суета! Если бы у меня были деньги, я бы стал издавать газету с таким названием, СУЕТА — самую мудрую и самую раскупаемую. Скажите, разве не суета вся политика, реклама, покупки, стрельба, писательские измышления, сатира, юмор?

— А что не суета, дядя Миша?

— Как будто вы сами не знаете! — рассердился старик.

Теперь я думаю, что же все-таки не суета… Спрошу в следующий раз у дяди Миши.

— Сколько я ни смотрю на чужую семейную жизнь, столько раз я чешу свою макушку… — объявил дядя Миша и не сказал больше ни слова.

— …и вообще я думаю, что миру нужны новые 10 заповедей!

— Мозги, молодой человек, — назидательно сказал мне дядя Миша в следующий раз, — как кухонный нож: их нужно каждый день острить.