Хелене Ури - Лучшие из нас

— Я не должна… — произнесла она и отступила на шаг. Черт бы побрал этого Кристиана с буквы «К»! Рот Пола был похож на влажную открытую рану посреди лица. Внезапно он с болью понял, что не знает, куда девать руки. Он сложил их за спиной, как придурковатый констебль во время патрулирования улиц, и стал покачиваться с пятки на носок, с пятки на носок, размышляя, приобрела ли уже его кожа такой же голубой цвет, в какой выкрашены стены (на самом деле он чувствовал себя не столько неуверенным, сколько покорным, но все равно несколько минут ему не удавалось прогнать такие мысли).

— Садись, — сказала Нанна, указывая на стул для посетителей. Сама она села в офисное кресло, и ее письменный стол разделил их, как баррикада. — Давай поговорим о деле, — произнесла она шутливо, испытывая облегчение оттого, что они могут побеседовать о чем-то конкретном, нейтральном и безопасном, и баррикада между его и ее телом сделалась еще выше.

Пол пожирал ее глазами, единственное, чего он хотел, это почувствовать, как к нему прижимается ее хрупкое тело. Вместе с тем он восхищался ее самообладанием. Как он и ожидал, она учащенно дышала, а щеки ее раскраснелись. Нет, для нее это не прошло бесследно, и несмотря на то, что она отстранилась, он чувствовал себя победителем, ему казалось, что он взял реванш.

— Кроме тебя и моего шведского помощника об этом никто не знает, — произнесла Нанна.

Пол прекрасно понимал, что она говорит о проекте, но со злорадством, о котором в ту же секунду пожалел, прислушался к повисшим в воздухе двусмысленным словам. «Об этом».

— О проекте, — добавила Нанна, поскольку Пол ничего не ответил. Щеки ее раскраснелись еще больше.

— Да, я понял, — сказал он быстро, полным раскаяния и сожаления голосом. — И я это знаю.

— Да.

— Я об этом рассказывал только маме, — добавил Пол.

— Своей маме?

Ему показалось, что в голосе Нанны прозвучало неодобрение, но, возможно, он ошибся, оттого что чувствовал себя немного виноватым. Уже не раз женщины намекали Полу на то, что у него слишком тесные отношения с мамой, но Нанна ничего подобного не произнесла, а наоборот, улыбнулась.

— Ничего страшного, — сказала она. — Но, — добавила она, — я хочу держать все в тайне до последней секунды.

— Да, — произнес Пол, слегка замешкавшись. Что она подразумевает под «последней секундой»? Она уже наступила, осталось только кое-что дописать, а потом придать работе окончательный блеск. — Но она уже наступила.

— Да, — подтвердила Нанна. — Благодаря тебе.

— Ну как сказать. Еще кое-что предстоит сделать, — сказал Пол, противореча самому себе: ему внезапно захотелось подчеркнуть, что они еще не все доделали. Он хочет еще поработать с ней. Он с удовольствием провел бы с ней всю жизнь!

— Да, кое-что осталось, — произнесла она таким мягким и тихим голосом, что он вынужден был наклониться ближе к ней, чтобы расслышать каждое слово. Нанна хотела устроить презентацию, пышную презентацию. — Я считаю, что мы с нашим проектом этого заслуживаем, — пояснила она.

На самом деле Пол был согласен с ней целиком и полностью. Он бы с удовольствием представил проект под барабанную дробь, он страстно желал этого. Разве не так он рисовал себе это в мечтах, сидя долгими вечерами в своем кабинете? И может быть, по этой причине или из-за свежего воспоминания о ее теле он ответил сдержанно, с умеренным восторгом. Он медлил, обдумывал идею, словно она была совершенно нова для него.

— Ну что же, — сказал он. — Да, да, принимая во внимание, насколько важным и выгодным может стать этот проект, признаю, что в этом есть смысл… Кстати, ты узнала, как насчет твоих…

—..наших…

— Хорошо, наших юридических прав?

— Да, узнала, — ответила Нанна. — Я предлагаю основать акционерное общество.

— Да?

— Да, но прибыль от подобного проекта все равно достанется нам как частным лицам.

— Да?

— Это не кафедральный проект, и мы не занимались им в рабочее время.

— А если и занимались, то совсем чуть-чуть.

— Да, точно. Слушай, Пол. Меня мучают угрызения совести.

«Мы же только целовались», — подумал Пол, но, естественно, ничего не сказал вслух, и не его дело протестовать против таких высказываний и успокаивать ее нечистую совесть, уверяя, что они почти не согрешили.

Нанна сделала паузу, провела по лицу руками, посмотрела в пол. Светлый свитер из бежевой овечьей шерсти плотно облегал ее фигуру.

— Мы должны поговорить о… нас.

— Да, должны.

— Но не сейчас, — быстро добавила она. — Позже.