Хелене Ури - Лучшие из нас

Пол предпринимал слабые попытки защитить ее, но ему было трудно. Он не мог признаться, что это он обнаружил совершенную ею кражу, да и смягчающих обстоятельств не находил. Поэтому Пол старался говорить об этом как можно меньше.

Нанна хранила молчание. Ее все понимали, и она стала объектом глубокого сочувствия и искренней симпатии.

Гуннар Вик также не принимал участия в подобных разговорах. Он еще больше склонял свою и без того сутулую спину над обеденным столом и не слушал разговоров о Ринкель, пытаясь предложить другие темы для застольных бесед. Во-первых, Гуннар Вик по природе своей не привык думать плохо о людях и уж тем более не привык плохо говорить о других. Так же, как и Эдит Ринкель, он не завистлив, ему хватает забот о семье и работы, и из-за нечестного поступка Ринкель он не перестал уважать ее и восхищаться ее профессионализмом. А во-вторых, он испытывает очень теплые чувства к Ринкель, возникшие около трех лет назад в Копенгагене.

Хотя Гуннар Вик глубоко уважает профессиональные достижения, он часто напоминает себе о бренности науки. В качестве заставки на мониторе компьютера он поместил стихотворение Улава X. Хауге. Всякий раз, когда пальцы Гуннара Вика не касаются клавиатуры более двух минут, на мониторе появляется текст, в котором звучит насмешка над его профессией и вообще над научными исследованиями. Он и сам не знает почему, но это стихотворение всегда напоминает ему об Эдит Ринкель и том случае в Копенгагене:

Почти три года назад Гуннара Вика пригласили выступить с традиционной пятничной лекцией в Университете Копенгагена. Совершенно случайно он узнал, что Эдит Ринкель присвоили звание почетного доктора этого университета и что церемония посвящения назначена на вечер того же дня.

Он решил пойти на это мероприятие. Как и большинство норвежцев, Гуннар Вик становится особенно патриотичным, находясь за границей, даже в соседнем государстве. Вот и теперь он испытывал гордость оттого, что он норвежец и работает в одном университете с бесспорной героиней сегодняшнего дня. Гуннар Вик, как уже неоднократно упоминалось, всегда восхищался профессиональными достижениями Эдит Ринкель. Следует также признать, что Гуннар Вик, наряду со множеством коллег мужского пола, испытывал к ней влечение. Он восторгался ее бедрами, когда шел за ней по коридору, покачиванием ее грудей, когда она что-то доказывала. Он любовался ею на почтительном расстоянии (он ведь был женат) и относился к ней с неизменным пиететом.

Он удивился, что не слышал об избрании Ринкель почетным доктором, и посчитал, что, по всей видимости, это произошло из-за ее скромности. (На самом деле руководство кафедры разослало электронное письмо с информацией о предстоящем событии, но Гуннар Вик удалил его, не дочитав до конца.)

Он сидел в зале, расположенном в низком кирпичном здании Университета Копенгагена, и следил за незнакомым помпезным спектаклем. Почетными докторами были избраны три человека: два мужчины и Эдит Ринкель — известный датский писатель, итальянский генетик и профессор лингвистики из Норвегии. Двое ученых, как сообщили собравшимся, внесли огромный вклад в развитие науки, а писатель — в развитие искусства и культуры.

Представители Университета Копенгагена, так же как трое будущих doctores honoris causa, [67] Почетные доктора (лат.). были одеты в длинные черные мантии с яркими воротниками. Первым выступал ректор, он говорил на довольно понятном датском языке, приправленном цветистыми выражениями и значимыми фактами. Далее выступали деканы соответствующих факультетов, они произносили свои речи на латыни, и оба закончили свои выступления, как и положено, пожеланиями успехов и удачи: «Quod honum felix faustum fortunatumque eveniat». [68] Пусть вам сопутствует счастье и благословенная удача (лат.).

В конце церемонии три доктора произнесли слова благодарности. Генетик говорил монотонно и скучно, писатель же так нервничал, что его слова можно было разобрать, только приложив массу усилий. Речь Эдит Ринкель была блестящей; она стояла за кафедрой с прямой спиной и высоко поднятой головой, совершенно безучастная к происходящему. Гуннар Вик имел все причины гордиться своей соотечественницей, она не опозорила ни Норвегию, ни Университет Осло.