Вера Копейко - Лягушка под зонтом

– Мы будем варить мыло прямо здесь? – Ольга насмешливо потыкала пальцем в сторону кухни.

– Да, – сказала Валентина Яковлевна. – Газовая плита годится для старой технологии мыловарения.

– Ты говоришь серьезно? – Ольга все еще не верила. В бабушкином лице появилось что-то, чего она не замечала прежде. Оно стало моложе, краски ярче.

– Более чем, – сказала она. – Английские компании, бельгийские, израильские, а из наших бывших – компании Латвии и Эстонии уже варят мыло ручной работы.

– Но это же компании! – Ольга с досадой посмотрела на бабушку.

– Мы с тобой тоже можем открыть компанию, – строго заметила Валентина Яковлевна.

– Но что кладут в мыло, если его можно варить на кухне?

– Прежде всего покупают мыльную основу. Добавляют какао-масло, овсяные хлопья, масло грецкого ореха, масло мандарина, – спокойно перечисляла Валентина Яковлевна.

– Мне нравится запах лаванды. – Ольга быстро подхватила главную мысль.

– А мне сандала, ромашки, первоцветов...

– Во что мы будем его упаковывать?

– Можем продавать в развес.

– Отрежьте мне сто граммов, да? Или нет – отпилите мне десять сантиметров...

Они смеялись, как две подружки.

– Ты согласна, я вижу, – наконец сказала бабушка. – Любовь Борисовна держит торговую фирму. Через нее мы будем продавать.

– Ты была уверена, что я соглашусь? – быстро спросила Ольга.

– А сколько времени ты можешь... как сейчас говорят, сшибать стольники? Ты терпеть не можешь бегать по ученикам. Хорошо еще, что есть спрос на немецкий. Был бы у тебя английский язык, который знают все, ты не заработала бы и этих денег. Поэтому давай-ка сварим себе кое-что на интересную жизнь.

– На интересную жизнь? – повторила Ольга.

– Да. На которую нужны деньги.

Ольга захотела узнать о мыле все. Она сидела в библиотеке, лазила по Интернету, бегала по магазинам и рынкам, рассматривала, принюхивалась. Даже пробовала на вкус. Она рвалась прокатиться туда, откуда пошло мыло, постоять на том месте, где в Древнем Риме сжигали туши жертвенных животных. У подножия горы Сапо, прочитала она, на реке Тибр местные женщины стирали одежду. Дело в том, что жир убитых животных смешивался с золой костров, а это природная щелочь, самое примитивное моющее средство. Дожди смывали ее в реку, вода пенилась, грязь отстирывалась без труда.

Ольга нашла портрет античного врача Галена, который считается первооткрывателем мыла. Кто знает, так ли выглядел этот человек, – со второго века нашей эры прошло слишком много времени, но Ольге он казался мудро-симпатичным.

– Чем мы хуже средневековых аптекарей? – подбадривала себя и Ольгу бабушка. – Во Франции и Англии они варили мыло для знатных семей. Между прочим, дорого продавали. У них, заметь, не было газовой плиты, как у нас. Мы сделаем такое мыло, что его захочется съесть. По своей сути оно коктейль из растительных масел – оливкового, пальмового, кокосового и эфирных.

– Знаешь, я видела мыло наших конкурентов, – рассказывала Ольга. – Оно похоже на картину. На лицевой стороне просвечивает пшеничное поле, дальше – зеленый луг с ромашками и васильками... Чудесно.

– А я видела другое, – подхватывала Валентина Яковлевна, – с добавками шоколада, лимона, лепестков розы. Мы можем класть в мыло порошок корицы, натуральный воск и мед, зеленые чаинки. И знаешь, что еще: в прежние времена в хороших домах в мыльницу клали льняную салфетку. Она впитывала влагу, а мыло не таяло.

– Скажи честно, – не отступалась Ольга, – почему ты решила начать это дело? Не для того же, чтобы избавить меня от уроков?

– Ну... как сказать... Все сошлось вместе. Я перебирала бумаги в шкафу, нашла старые записи, их оставил еще мой прадед. До сих пор никто не удостоил их внимания. Так почему не мы?

Ольга удивленно посмотрела на бабушку.

– Ты еще и за экологически чистые отношения с предшественниками, – насмешливо заметила она. – Уважаю.

– Гены предков будоражат кровь. Это закон. Когда я работала в министерстве, к нам приезжал англичанин, ученый. Он проводил исследования однояйцовых близнецов. И доказал, что на человека социум влияет гораздо слабее, чем гены. Я собираю мыло сама знаешь сколько лет. Так не пора ли испытать судьбу?

– Давай рискнем.

– Вообще-то прадед сделал полный расклад для небольшой партии. Поэтому нам даже не надо одалживаться у Любови Борисовны, просить ее сделать анализ. На ее долю оставим только продажу. А этот кусок останется нетронутым.

– Но ты сама сказала, что готова им пожертвовать.