Вера Копейко - Лягушка под зонтом

– Баламутка, – ворчала бабушка. – Что на тебя нашло? Дай хоть раздеться.

– Ты уже разделась. Или хочешь снять что-то еще?

Валентина Яковлевна уставилась на Ольгу.

– Вы что с Зоей тут делали? Оприходовали какой-нибудь сосуд из дальних стран?

– Не волнуйся, тебе тоже оставили. Она привезла литровую бутыль виски. На ней на чистом английском языке написано, что тоска и печаль не являются путем к успеху. Я решила следовать этому назиданию.

– Да-а? А ты говорила, что у тебя с английским плохо.

– Но это я смогла перевести.

– Понимаю причину оживления, – заметила Валентина Яковлевна. – Поскольку на твоем лице не вижу тоски и печали, значит, сманила она тебя все-таки.

– Уеду. Но не сейчас, – сказала Ольга.

– Узнаю брата Гришу. Зоя вся в него. Знала бы, чем дело обернется, пальцем не пошевелила бы, – проворчала Валентина Яковлевна упрек себе самой в далекое прошлое.

Ольга не раз слышала эту историю – отец Зои Григорьевны, двоюродный брат бабушки, попал на Таймыр благодаря ей. Она поспособствовала, чтобы ему позволили отстреливать волков с вертолета. В то время Валентина Яковлевна Скородумова работала в министерстве просвещения, отвечала за школы Крайнего Севера. У нее были влиятельные знакомые во всей Арктике.

Ольга смотрела на бабушкины губы, красные от помады, на рыжие от краски перышки челки. А что, в ее возрасте она не прочь походить на нее.

– Если Зоя в кого вопьется, – продолжала бабушка, – не выпустит. Но тебе что там делать?

– Я поняла, что заболела Арктикой, – нарочито шумно вздохнула Ольга.

– Лечиться надо, если болеешь, – проворчала бабушка. – Ты жила там с родителями. Это все другое. Ты была девочка, за себя не отвечала. Хорошо любить Арктику, когда все вокруг любят тебя за то, что отец и мать доктора. А Зоя? У нее что ни день, то проблема. Она там то своя, то чужая. Одна идея с атабасками сколько крови ей самой взбаламутила и другим.

– Ты знаешь об этом? – удивилась Ольга.

– Еще бы нет. Ее покойная мать рассказывала. Откуда-то Зое стало известно, что их род явился на Таймыр то ли из Канады, то ли из Америки. Да записались бы ненцами или долганами. Какая разница! Там земли немереные.

– Зоя Григорьевна объяснила почему.

– Даже слушать не хочу. – Бабушка подняла руки, заткнула уши. Потом убрала и сказала: – Гордыня, больше ничего. Ну ладно, ее дело. Но ты-то что там найдешь? Или кого? За Куропача замуж выйдешь?

– Ха-ха, – прохрипела Ольга. – А ты знаешь, какой он стал богатенький?

– Куропач-то? Откуда ты знаешь?

– Помнишь, я ездила в Германию с таймырской делегацией...

– А-а, когда тебя Зоя переводчицей пристроила.

– Да, тогда. Не он сам, другие рассказывали, что наш Хансута Вэнго стал весьма состоятельным бизнесменом. Между прочим, вчера он мне позвонил, пригласил встретиться.

– С чем и поздравляю, – усмехнулась бабушка. – Надень бордовые штаны. Проверь, может, на такой цвет не только сороки ловятся.

– Ох, ядовитая вы особа, Валентина Яковлевна. – Ольга покачала головой.

– Не без этого. Но я все-таки хочу знать, что ты будешь делать у Зои?

– Учить истории детей атабасков, – твердо ответила Ольга.

– Флаг тебе в руки, – махнула рукой бабушка. – Теперь дай мне поесть.

– Ты мне нравишься, – сказала Ольга.

– А вот ты мне все-таки не очень. – Накрашенные губы поджались.

– Да чем я тебе не нравлюсь? Я ведь так похожа на тебя.

– Была бы похожа, занималась бы делом.

– Ты имеешь в виду наш мыльный бизнес? Продолжать его?

– А хотя бы и так. Нам с тобой грех обижаться на мыльное дело.

Ольга поморщилась:

– Душа просит чего-то... просторного.

Бабушка вздохнула:

– Значит, я совершила ошибку. – Она картинно уронила голову на грудь. Рыжие перышки упали на переносицу. – Я сузила твой мир. – Нос дернулся, как у кролика, который обнюхивал травинку.

– Не умаляйте свои достоинства, уважаемая Валентина Яковлевна. То, что вы предложили, держит нас на плаву.

– Ладно, кончаем игру в бадминтон. Лучше скажи, мы успеваем выполнить Зоин заказ? Когда у них последний пароход? – Шутливость тона исчезла. Теперь говорила чиновница, которая знает, что такое сроки.

– Для нее осталось доварить чуть-чуть. Кое-что упаковать. Завтра поеду за этикетками, – тоже серьезно объясняла Ольга. – Но вот с нашей мадам Савоськиной неважно... – Валентина Яковлевна вскинула голову. – Наша драгоценнейшая Любовь Борисовна Савоськина пригрозила выставить штраф.

– Что! Сейчас я ей позвоню! – Рыжие перышки заплясали над ушами. – Подумать только, как она смеет! Когда сидела в моем кабинете, то...