Дмитрий Дейч - Зима в Тель-Авиве

- Да, но как…

Терпение, Габи, терпение. Итак, вытряхнув винтики из кармана, Ицхак побежал к своей машине. Он уже сидел за рулём, когда снова зазвонил телефон. Из больницы сообщили: только что прибыла пациентка - почти совершенно обезвоженная, без конца повторяет его имя и номер телефона.

Тут Ицхак совершенно пал духом. Вместо того, чтобы немедленно ехать в больницу, он пошёл куда глаза глядят. С тех пор больше никто никогда его не видел. Машина так и стоит на стоянке, вот она, Габи - старенькая «Субару». Видишь, кто-то снял колесо. Стекло разбито. Стереомагнитола похищена…

- Да, но винтик…

Терпение. Итак, Ицхак удалился в неизвестном направлении. Что стало с его супругой, нам тоже - увы - неизвестно. Возможно, в больнице нашлось достаточно газировки, чтобы поправить её расшатавшееся здоровье. Будем надеяться.

А три месяца спустя пробегал тут мальчик, трёхлетний. За руку его держала старшая сестра. В машине ждали папа и мама. На ходу малыш подобрал винтик - один из тех, что Ицхак Лурия бросил на асфальт. Давно ли ты сам подбирал с асфальта несъедобные вещи? Помнишь, каково на вкус ржавое железо?

Мать, покривившись, осторожно, двумя пальцами вынула винтик, сказала: «Фу, гадость какая!», сказала: «Слава Б%гу, не успел проглотить!», сказала: «Нужно получше следить за ним, милая!»

Отец покрутил в пальцах влажный цилиндрик, усмехнулся и зашвырнул - куда подальше.

- И вот он здесь!

И вот он здесь. Под каблуком. Теперь тебе всё ясно, Габи? Есть вопросы?

- Всё совершенно ясно. Спасибо. Я, пожалуй, пойду.

Счастливого пути тебе, Габи. Не забудь свой новый волшебный винтик. Что ты станешь с ним делать?

- Носить в кармане. Что делают с винтиками?… Доставать и смотреть.

Основания

Тель-Авив делает вид, что стоит на земле, на жирном, ископаемом, натуральном чернозёме, но коренные жители знают: всё это - враки. Тель-Авив строили на сыром палестинском песочке, он похож на человека, который всю жизнь ходит на цыпочках, стараясь казаться выше. Нам по-прежнему хорошо удаётся скрывать истинное положение дел, но правда - нет-нет, да и выскочит: ты только посмотри на эти лица, на эту суматоху, на этот пир во время бесконечной пустынной войны! Разве так ведут себя персонажи высокой классики на фоне европейских холмов, посеребрённых луной, или благородные ковбои американских прерий? Любой, самый что ни на есть захудалый итальянский городишко в семьдесят тысяч жителей даст тебе сто очков вперёд…

Но Тель-Авив, подобно большинству его обитателей, давным-давно привык выдавать желаемое за действительное. Дело зашло далеко: кажется, этот прохвост сам поверил, что портрет, который он рассылает по почте - в виде туристических прокламаций, - написан с натуры.

Желания

«Я хотела бы получить назад мои деньги», - говорит Яэль. Ещё мгновение, и - сорвётся на крик. Не время, подруга, только не сейчас, ты же знаешь, чем это кончится… Продавщица похожа на хомячка. Или на крысу. На крыску. Ням-ням. Хрум-хрум. Виновато заглядывает в глаза: «Деньги… но разве…»

«Деньги! Фишки! Тугрики!» - стучит в голове. Жерло вулкана. Снаружи, разумеется, тишь да гладь: Яэль улыбается - смущённо, немного растерянно, как человек, который готов извиниться первым, если ненароком отдавят ногу. Продавщица пожимает плечами: «Значит, вам не понравилось… а я-то думала…»

Лицо Яэль каменеет. В голове звенит: а-я-то-ду-ма-ла-а-я-то-ду-ма-ла.

«Я всегда хотела быть такой, как вы! - говорит продавщица. - Глупо, правда?…»

«Мои деньги…» - машинально произносит Яэль.

Продавщица вздыхает: «Вы могли бы выбрать что-нибудь другое на ту же сумму…»

«Мне нужны деньги», - твердит Яэль, чувствуя, как бешенство сдаёт позиции, оседает, опадает как сдувшийся шарик. Мочевой пузырь немедленно даёт о себе знать. Всегда так… Почему так всегда?

«Очень жаль…» - говорит крыска, пристально глядя на неё.

«Жаль?»

«Вам так идёт это платье! Я имею в виду - шифоновое…»

«Откуда вы знаете?»

«Я подглядывала», - ни тени смущения. Зубки. Глазки-бусинки. Крыска.

«Вы лесбиянка?» - спрашивает Яэль.

Продавщица смеётся. Глазки. Зубки.

«Вы лесбиянка?» - спрашивает Яэль холодно.

«Не знаю, - отвечает продавщица. - Я хочу быть вами. Если это называется «быть лесбиянкой», то я лесбиянка.»

«Меня только что уволили. Мне нужны деньги. Нет ничего хорошего в том, чтобы быть мной.»

Продавщица пожимает плечами, улыбается - мол, мелочи жизни…

«Я глупая и жадная. Я злая. Я вас ненавижу. Вы похожи на крысу. Жадную глупую крысу. Верните мои деньги!»