Алексей Слаповский - Участок

Нина все медлила. Не потому, что сомневалась. Просто ей предстояло сказать неприятную вещь человеку, а это всегда нелегко.

И вот, подняв свои печальные глаза, она виновато сказала:

– Я вам не верю.

– Это почему?

– Потому, что вы обманываете.

– Я?! Клянусь! Отдельная квартира – обещаю! Не две, а три тысячи в месяц – гарантирую!

– Да нет, это, может, и правда.

– А что неправда? Фотографии на обложках? Будут!

– И это правда. Все остальное неправда.

– А что еще остальное-то? Я больше ни про что не говорил!

– Говорить не говорили, но вы же понимаете, что я имею в виду.

И Корытников, конечно, понял. Но как об этом деревенская девочка догадалась? И он продолжал ее уговаривать.

Он продолжал ее уговаривать, а Кравцов с утра зашел к Квашиной. Спросил, не купил ли что Корытников.

– А кто бы ему продал? Уговаривал меня, сатана!

– Как вы его! – не позавидовал Корытникову Кравцов.

– Сатана и есть. Голос закрадчивый такой, в душу так и лезет. Прямо как у тебя, – неожиданно сказала Квашина. Без осуждения, а просто – сравнила.

Кравцов, осматривавший иконы, обернулся.

– У меня такой голос?

– Ну, не всегда. Иной раз нормальный. А иной раз – ну, чую, полез в душу, полез!

– Это я-то?

– Ты-то.

– И сейчас лезу?

– Сейчас вроде нет.

Кравцов невесело усмехнулся и вдруг пригляделся: возле одной из икон какая-то светлая полоска. И выше иконы – тоже полоска.

– Вы тут ничего не переставляли? – спросил он Квашину.

– Это еще зачем? Лет двадцать так стоят.

– Ясно...

Он выбежал из дома. Огляделся. Ага, машина Корытникова тут еще. И сам он стоит у дома Стасовых. Это хорошо.

Корытников в этот момент горячился:

– Нет, это просто с ума сойти! Ты ведь даже не представляешь, от какой судьбы отказываешься!

– Я не от судьбы, я от вас, – тихо сказала Нина.

– Чего такое? Ты, значит, так все поняла?

– Именно так.

– Напрасно! Я в этом смысле абсолютно бескорыстный человек! Жалко просто: такая красота – и никто не видит!

– Почему никто? Что тут, людей, что ли, нет?

– А разве есть?

Тут Корытников увидел приближающегося милиционера и спросил ехидно:

– Это, что ли, люди?

И пошел навстречу Кравцову.

И сунул уже руку в карман, чтобы достать бумажник, но Кравцов его опередил. Причем вид у него был какой-то странный. И фуражечка не на затылке, и глаза свежие, и общее выражение лица отнюдь не туповато-служебное. Просто совсем другой человек.

– Здравствуйте! Я вас не обидел вчера, случайно? – спросил Кравцов крайне вежливо. – Скверная привычка видеть в намерениях человека криминал. Издержки профессии, смотришь на каждого, так сказать, с уголовно-процессуальной точки зрения. Нонсенс, он же парадокс! А вы ведь всего лишь коллекционер, как я понял?

Корытников был сбит с толку.

– Именно, коллекционер! А вы-то кто?

– Странный вопрос! Мы ведь знакомились – и даже дважды.

– Не знаю, что вы изображаете и зачем, – наугад сказал Корытников, – но можете не стараться. Я трачу свое время и свои деньги, чтобы сохранить то, что темные люди выбрасывают. Сохранить – чтобы передать в музей!

– Зачем вы так сердитесь? – огорчился Кравцов. – Я ведь ни в чем вас не обвиняю! Кстати, посмотреть можно?

– Это еще зачем? У вас что, ордер на обыск?

– Какой обыск? Я просто интересуюсь. И молодежь интересуется! – Кравцов указал на Нину и на очень кстати подъезжающего на своем мопеде Вадика. – Вадик, остановись на минутку! – попросил он.

Вадик остановился, слез, подошел. Подошла и Нина. Корытникову стало совсем неуютно.

– Нет, я не понимаю...

– Я тоже не понимаю, – развел руками Кравцов. – Много чего не понимаю. Например: почему, имея такие большие деньги, а они большие, сам видел – и вы даже мне предлагали...

– Я...

– Помолчите, пожалуйста! Почему, имея такие деньги, вы ездите на такой скверной машине? На которой, тем не менее, стоит очень дорогая сигнализация. А багажник, – Кравцов постучал, – вообще чуть ли не бронированный! Может, объясните?

– С удовольствием! В другом месте! – разозлился Корытников.

Блеф подобного рода иногда срабатывал: сельская милиция твердо убеждена, что городские жулики имеют высоких городских покровителей. И часто это правда, но Кравцов не испугался:

– В другом, так в другом. Вместе поедем. Только учтите, вы поедете в качестве задержанного. – И Кравцов достал наручники.

Корытников наконец понял: дело плохо. Его ум, привыкший к арифметике, тут же все сосчитал и выдал результат.