Наталья Кулагина - Ого, индиго!

– Вспомни – Лариса Дмитриевна – измотанная неврастенией, истерией, плохим шампанским, отрыжкой, плачевным финансовым положением, отвратительным женихом. Не женщина, а русская мечта. Не девочка – фея! Помнишь великолепную сцену на корабле?

– Если честно – не очень!

– Рядом с истерзанной женщиной собрались откормленные русские мужчины. Они хлопали в ладоши и кричали, «Лариса Дмитриевна, пляши! Просим!»

– И что?

– Она плясала! Она плясала, плясала, плясала.

– И что?

– А наутро он сказал: «Простите, Лариса Дмитриевна, я не свободен!»

– Обидно!

– Не то слово! Она же хорошо плясала. Надеялась на понимание. Что никто тяжелобольную женщину не заставит плясать просто так.

– Это бесчеловечно!

– Есть какое-то особое изощренное удовольствие мучить женщину на грани нервного срыва. Это гораздо интереснее, чем отрывать крылышки жуку или бабочке. В страдании женщина становится особенно красива.

– Вывод?

– Если видишь очень красивую женщину – знай, ей очень плохо. Момент женской агонии ценится эстетами практически так же, как рыба фугу. От того и другого можно умереть.

В «Окнах» за деревянными столиками, на деревянных пеньках сидели молодые блондинки-ветрогонихи и строили Илье глазки. Илья ушел в себя и вроде не замечал отчаянного нападения на свою территорию. Кеша собирался с мыслями – обдумывал первую фразу знакомства, но его благим намерениям не суждено было сбыться.

– Кеша, а ты веришь в пустоту?

Вопрос оказался с подвохом. Знакомиться с блондинками пред лицом вечности было неудобно.

– Илья, о чем ты! Где ты видишь пустоту?

– Она есть! Липкая масса пустоты, которая делает ничтожным все, к чему дотрагивается своей скользкой лапкой!

– Пустоты нет! Знаешь, почему была так популярна красная кнопка на ядерном реакторе? Ее мог представить даже ребенок. Он боялся ядерной войны, потому что кнопка была очень реальна! Пустоту представить невозможно!

– Пустоту можно представить! Пустота существует, как я или ты. Она чувствует, у нее есть свое течение, сознание и намерение.

– Ты бредишь! – поразился Кеша ухудшению состояния друга.

– Сам ты бредишь! – обиделся Илья. – Я слился с пустотой! Сейчас я знаю про нее все.

– И зачем ты это сделал? – ехидно спросил Кеша.

– Я читал в сказках, что волшебная страна героев располагается за долиной пустоты. Каждый герой, как мог, пересекал этот смутный отрезок своей жизни. Чтобы добраться до берега, где исполняются желания, герои должны были сохранить хотя бы воспоминание, зачем они отправились в путь.

– А что?

– В долине пустоты можно забыть не только желания, но и себя! Свой путь! Это же пустота!

– Ну и что? Как можно забыть себя?

– Когда ты пустота, ты сливаешься со всем миром, со всей Вселенной! Ты маленький мозг молекулы мира! Быть пустотой – значит быть всем, но не самим собой! В пустоте можно утонуть или попасть в кораблекрушение.

– И что же делать?

– В пустоте нет ничего, кроме мысли и намерения. Мысль – весло, намерение – лодка. И ты плывешь там, где выжить невозможно, пока лодка не ударится о край берега, где исполняются любые желания. Наши миры (земной и волшебный) разделяют пелена, полотно, пустота. Полотно тонкое, как игольное ушко. Но пересечь ее нелегко. – Илья вздохнул и выпил пива, не обращая внимания на обиженных дам за соседним столиком.

– Пустота находится там же, где и весь остальной мир – в твоем сознании. Лечи мозг!

– Это существенно, – спокойно отозвался Илья. – Пустота есть. Она чувствует, она слышит, понимает. Пустота – временная необходимость. Закалка перед боем. Все рано или поздно через это проходят.

– Именно проходят, а не остаются в ней навсегда! – Кеша надеялся, что друг придет в себя и контакт с блондинками состоится.

– Если преодолеть пустоту, за ней откроется что-то неведомое. Я просто растворяюсь в ней. Каждый день растворяю в ней несколько лет. В пустоте не растворяются только суть, ядрышко, гречишное семя, любовь, взгляд любимого человека. Все остальное тленно.

Кеша с большим сомнением покачал головой. Он не верил в эксперименты Ильи.

– И что за суть?

– Чтобы идти, я должен помнить!

– Ну-ну.

Девушки засмеялись и вышли из пивной. Кеша обреченно покачал головой.

– Я поняла! Я хочу открывать окна! – Динка мыла окна в одном престижном офисе.

Намывала стекло до блистающей чистоты. Ксюха сидела на подоконнике и наблюдала за судорогами Дины-гусенички, которой еще только предстояло превратиться в прекрасную бабочку. Ксюха верила, что бабочка получится фантастической красоты.