Иван Зорин - Письмена на орихалковом столбе - Рассказы и эссе

Греки, следуя заблуждению Платона, чьему родственнику нечестивые уста жрецов Саиса внушат лживые представления о нас [25] Греки, следуя заблуждению Платона, чьему родственнику… внушат лживые представления о нас. — имеется в виду Солон, дальний предок Платона, услышавший об Атлантиде во время своего пребывания в Египте. Платон использует как источник его сказание. , будут помещать нас западнее столбов Геракла, в океане переменчивых течений и буйных ветров. Другие народы, следуя заблуждению греков, будут считать, что наши шлемоблещущие воины сражались с прадедами афинского мудреца за десять тысяч лет до его рождения и будут называть нас Атлантидой, иные же Лемурией, страной теней и несправедливо искать нас в океане, чьи бури будут столь же несправедливо считаться тихими. Кто-то обнаружит наши следы рядом с Индией (и это не более верно, чем все остальное), как с настоящей, так и с той, которую нарекут по ошибке. Кто-то попытается считать нашей родной стихией ледниковые шапки гор, упертые в небо, кто-то — мертвые, зыбучие пески пустынь. Но ближе всех к истине окажутся ацтеки из племени нагуа, величающие наш остров «лежащим посреди вод», и финикийцы, поклонявшиеся нам как мраку ночи, ибо только бездна ночи сродни темной бездне океана…

…Землю нашу населяют диковинные для остальной ойкумены твари, «не звери и не птицы», пернатые змеи и другие, которые позднее переселятся в воображение заморских народов. Так в рощах с жухлой листвой обитает феникс, роняющий жемчужины, проглотив одну из которых, получит зачатие царевна Поднебесной империи, увидевшая его однажды во сне: бесклювый, со слабо развитыми крыльями и хрупким позвоночником — наши дети забавы ради ловят его руками. Он принадлежит к той породе фениксов, что выбирают местом ночевки теплые пепелища, угли догорающих костров, на которых тут же впадают в тяжелый сон — их тела мертвенно окостеневают до тех пор, пока фениксы вновь не пробуждаются и не восстают. Иные животные приобретут впоследствии преувеличенные размеры. У греков стимфалиды окажутся птицами, осыпающими путников стрелами своих бронзовых перьев, в действительности же они — насекомые, встреча с которыми, по нашим поверьям, приносит удачу, а наши розо-пестрые и зеленочешуйчатые мотыльки превратятся в арахн — серых, грязных пауков, ткущих паутину времени: словно разорвав какой-то невидимый кокон, жертва предстанет вдруг своим палачом. Птицей Рух, птицей мечты или, что в нашем языке синонимично, птицей благородной глупости мы называем саламандру за ее тщетное стремление вознестись

на небо вместе с дымом, растворившись предварительно в языке пламени. Гордые гаруды, которые будут парить у индусов в воздухе, выслеживая и истребляя скользких и увертливых змей, — это тонкорунные блеющие животные, которые кормят детенышей молоком и пасутся на наших лугах с красной травой, чьи кольчатые извивы, быть может, и послужат причиной ее превращения в нагов — ползучих, гремящих броней чешуи рептилий. Лишь вражда их не претерпит изменений. Подобные метаморфозы кажутся мне куда удивительнее тех, что поведает миру римский изгнанник [26] Римский изгнанник — Публий Овидий Назон. . Ведь и наше воображение, особенно у низших сословий — пастухов и землепашцев, тоже заселяют уродливые чудовища: ужасные карлики, которых отвратительное в своем коварстве Солнце присылает на землю сидящими верхом на лучах и с которыми прекрасные, одноглазые, лишенные губ и зубов кекропы [27] Кекропы — хтонические (рожденные землей) существа. вместе со слепыми своими собратьями эльфами каждодневно выходят на битву за власть над миром. Иногда я думаю, что и они перекочевали сюда к нам из какой-то загадочной, глубже погруженной в древность реальности, а туда, в свою очередь, из еще более седой старины. И так до бесконечности. Когда я пытаюсь представить себе эту невероятно сплетенную, как ожерелье снов, цепочку, разум мой цепенеет.

Мерзкие скорпионы, хищные гарпии и колючие кустарники, чей ядовитый укус вызывал галлюцинации и мучительные страхи, цапли бену [28] Цапля бену — персонаж египетской мифологии. , хохочущие шакалы и павианы, пантеры и василиски, так терзавшие нас при царе Автохтоне, были искоренены его преемниками.

Пища наша — нектар и амброзия, состоит из подтухающего мяса пресмыкающихся, приправленного горечью красной травы, и кислого, с дурным ароматом, сока триффидов [29] Триффиды — слово заимствовано из романа английского писателя Джона Уиндема «День триффидов». — злых и безжалостных растений-треног, что словно раненные в лапу псы хромают, гоняясь за мухами, и удовлетворенно ухают, пожирая рыжих ящериц и нечистоты. Даже чечевица спартанцев, их черная похлебка кажется нам недопустимой роскошью, ибо в обычае у нас презирать еду…