Владимир Очеретный - Незадолго до ностальгии

Вслух он решил выведать другое:

— Короче, вы рекомендуете мне не задерживаться?

— Ну отчего же? — Дан снова качнулся на каблуках. — Если вам так хочется оказаться в центре внимания, то нужно всего лишь дождаться, когда обо всём станет известно журналистам. А им станет известно часа через три.

— Вы правы, — признал Киш, — нам срочно нужно уматывать домой. Срочно. Здесь нам не дадут покоя. Ещё, чего доброго, полиция потащит на допрос — сейчас они наверняка готовы хвататься за любую зацепку… У тебя когда обратный билет? — обернулся он к Варваре, только сейчас с удивлением обнаружив, что понятия не имеет об её дальнейших планах, и что билеты у них, скорей всего, на разные дни и рейсы. — У меня на послезавтра, а у тебя?

Варвара по-прежнему стояла, наполовину спрятавшись за него, и с настороженным любопытством переводила взгляд с Дана на его сверхкороткую тень и обратно. За всё время разговора она не проронила ни слова, и он не знал, как она относится к происходящему.

— В шестнадцать двадцать, — ответила она с лёгкой запинкой, словно отвлекаясь от собственных мыслей. — Сегодня.

— В шестнадцать двадцать, — повторил он, стремительно соображая. — Это очень поздно, очень… Значит так: сейчас едем в отель и сразу же в аэропорт — постараемся поменять билеты, а если не получится, то нужно брать на первое же свободное направление, хоть в Африку…

— Вы можете воспользоваться моим самолётом, — спокойно подсказал Дан.

— Шикарно, — оценил Киш. — Но нам нужно посоветоваться.

Он ещё раз быстро взглянул на Варвару: она неопределённо качнула головой и легонько кивнула: «Почему бы и нет?»

— Мы посоветовались, — сообщил Киш, — и с благодарностью принимаем ваше предложение. Ваш пилот знает дорогу на Москву? Это всё время на северо-восток, и как только начнутся вечные льды, медведи и загадочные русские души, то уже рукой подать. Надо только предупредить, чтобы взлётную полосу очистили от снега и самоваров, а диспетчер в аэропорту с пьяных глаз не запустил в нас межконтинентальной балалайкой…

Дан еле заметно улыбнулся, показывая, что оценил шутку.

— Если на завтрак вам хочется что-нибудь особенное, просто предупредите стюарда, — сообщил он. — И, кстати, — его губы снова еле заметно дрогнули, — там есть большая кровать.

— Спасибо, мы ею обязательно воспользуемся.

— Когда закончите эссе, пришлите мне, мой помощник скажет, как это сделать, — Дан кивнул, ставя точку в разговоре, слегка хлопнул Киша по плечу, подтверждая, что их договорённости святы и нерушимы и, подозвав своего помощника, сказал ему несколько фраз. Киш обернулся. Пока они беседовали, над телом Вальтера Эго успел возникнуть довольно вместительный и ослепительно белый шатёр — он перегородил почти весь переулок. Парни в белых рубашках по-прежнему стояли к шатру спиной, и можно было лишь сказать, что парней стало раза в два-три больше.

— Пройдёмте сюда, — помощник Дана пригласил их с Варварой к ближайшему автомобилю.

— Успехов! — напутствовал их Дан.

Не вынимая рук из карманов брюк, он энергично зашагал к шатру, кажется, тут же забыв об их существовании. Медля с посадкой в машину, Киш проводил Дана взглядом и, вглядываясь в его широкую спину, крепкий, излучающий уверенность, затылок, подумал, что это тот редкий случай, когда, поговорив с человеком, отчётливо осознаёшь, что вы больше никогда не увидитесь. Уже перед самым входом в шатёр Дан, словно о чём-то вспомнив, обернулся, и они ещё раз встретились глазами. Дан несколько секунд разглядывал его, затем прощально поднял руку и, еле заметно улыбнувшись, произнёс:

— Отличная работа, Киш!

Позже, иногда вспоминая Марка, он задумывался, была ли их давешняя встреча на Воздвиженке такой уж случайной, или Толяныч целенаправленно направлял его в Прагу? Не сказать, что это его так сильно занимало — интерес был, скорей, из любопытства, от ответа на вопрос ничего бы в его жизни не изменилось. Но сейчас другое дело — совсем другое. Если дементализация Марка каким-либо образом связана с пражскими событиями, то для него, Киша, это может быть тревожным звонком. Только как реагировать на этот тревожный звонок? Спрятаться, уехать в глухую деревню, исчезнуть из поля зрения? Вряд ли получится, а, верней, нечего даже и мечтать. Хотя… с чего ему тревожиться непонятно из-за чего? Дан вовремя выпроводил их из переулка, и если туда пожаловали владыки мира, то они с Варварой не видели их даже краем глаза. К тому же как-никак Меняла материализовался благодаря ему, во всяком случае, так считается, и зачищать такого ценного кадра просто нецелесообразно — мало ли для чего ещё пригодится. Впрочем, в самонадеянность тоже впадать не стоит: если у него свои представления о целесообразности, то у них тем более не напрокат взяты. И ещё понять бы: имеет ли к этому отношение иск Варвары?