Владимир Очеретный - Незадолго до ностальгии

Впрочем, не обошлось и без деталей, которые теперешний Киш стеснялся признать в Кише давешнем.

— А помнишь, Киш, как ты читал стихи?

— Где? — испуганно спросил он.

— Да там же, в Ялте! В кафе «Антоша Чехонте»! Помнишь?

— Бог ты мой!.. — поразился Киш. — Я уж и забыл о его существовании!

— На улице жарища плюс тридцать, а ты им про зиму шпаришь!

— Марк, но откуда?.. Как?.. Ты же никогда не знал это стихотворение наизусть! Не мог знать! Ну, раз или два слышал, как я читал! Как?!

— По-видимому, знал, — как-то ревниво возразил Толяныч. — По-твоему, я вообще ничего уже не помню? А вот это твой хит:

— О Боже! — выдохнул Киш. — Какой ужас!

— Вспоминаешь? — не замечал его страданий Марк. — Здорово, Киш, здорово! Признавайся, старый ловелас, сколько девушек ты охмурил этим стишком?..

— Марк, это было здорово только тогда, — болезненно поморщился он, — сейчас уже не очень… Я всё же не могу взять в толк: как ты можешь помнить эти стихи? Это невероятно!

— Помню, как видишь, — Толяныч пожал плечами. — А вот ещё — тоже недурственное:

— Марк!.. — взмолился Киш. — Может, хватит уже? Разве больше вспомнить нечего? Давай о чём-нибудь другом!

— «Часами сидел в интернете…», — с чувством повторил Марк. — Какие мы древние, Киш! Как быстро мы устарели! Мы ещё застали интернет! Как мы будем объяснять детям, что такое Паутина? Для них уже не будет разницы между «мышью» и деревянными счётами! Пещерный век!.. Да что детям! Теперешняя молодёжь в этом не коннектит! Эх!.. А помнишь, как…

Они допоздна вспоминали — приключения в студенческих общежитиях, гульбу на чьих-то дачах, квартирные концерты, поездки в Питер и сплавы на катамаранах по рекам Карелии. Аномальное освежение сектора памяти, ответственного за юность, дало Марку небывалое информационное преимущество. Он на глазах оживал: по-видимому, ему доставляло настоящее наслаждение обнаруживать новые перипетии юных лет, причём роль Киша вскоре свелась к вставлению реплик типа «Да ну!», «Точно-точно!», «Ещё бы!» в неудержимый монологТоляныча.

Они уговорили бутылку, основательно приложились ко второй, и уже за полночь Марка охватила блестящая идея: немедленно, прямо сейчас, ехать собирать всю старую гвардию — Жихаря, Поручика, Кукуя, Егорку, Пенча, Бука, Колпака, Нельзика, Тодрика, Белого Джи, братьев Гебанов, Шульца, Смолу, Гросмана, Гулечку, Куму, Фисена, Майкла, Гитиса, Гамзата, Злотника, Юнкера, Асечку Гусеву, Ниночку Божидарову, Леночку Гуляеву, Нату Новохатнюю, Снежану, Колю Анашкина, Вадика Бережного, Ксюшу Кирееву, Виталия и Раду, Хруста и Лильку, Зориных и Першиных, Викулю и Натика, Димку Лялина и Кристину, Казакову и Йорга, Йозефа и Анну, Лёху Поцелуева и Анфису Садыкову, Катюху и Миху, Марину Михееву и Марию Макееву, Саню Жеребцова, Траяна, Молдавана и первым делом праведника Шедевриуса — чтобы зажечь, как в старые добрые времена. Свистать всех наверх, словом. Киш еле уговорил его отложить это грандиозное мероприятие до завтра.

— Тогда до завтра! — скомандовал Марк и браво захрапел на кушетке.

Киш устало вытянулся в кресле. В голове стоял чугунный гул.