Мэрте Веркелин, новой учительнице младших классов, тридцать. Добрая душа, сразу заметно, молчаливая, глаза голубые, чуть навыкате. С лица не сходит удивленное выражение, густые пепельные волосы, женственная, о чем она сама не подозревает. Поскольку она в этих местах новенькая, она мало что знает о здешних делах.
Текла Крунстрём замужем за рабочим с лесопильни. Мать пятерых детей. Острый взгляд серых глаз, широкий лоб, высокие скулы, большой рот (зубы все на месте), большая грудь и большой зад. Нос курносый, короткая стрижка, небольшого росточка. Эти пять женщин принимают участие в нынешнем собрании кружка рукоделия, они пьют кофе из одуванчиков и слушают пастора, читающего им вслух.
Хенрик( громко читает ) . «Гнев, овладевший Люсьеном после этого поражения, отнюдь не лишил его мужества, напротив, придал новые силы его тщеславию. Как и все люди, которые инстинктивно стремятся в высший свет, достигают его, еще не будучи к этому готовыми, Люсьен был намерен пожертвовать всем, чтобы остаться в высшем обществе. Во время прогулки он вытаскивал, одну за другой, вонзенные в него отравленные стрелы. Громко говорил сам с собой, отбривал встреченных им дураков, находил колкие ответы на дурацкие вопросы, сердясь на себя за то, что его остроумие оказалось столь запоздалым…»
Хенрик замолкает, переворачивает страницу — новая глава, он захлопывает книгу и кладет ее на круглый стол с керосиновой лампой. Анна встает и наливает ему кофе. Присутствующие вроде бы полностью поглощены своим рукоделием. Хенрик, пригубив горький напиток, отставляет чашку.
Хенрик.Мне, в отличие от героя Бальзака, хотелось бы перейти прямо к делу.
Гости будто и не слышат. Анна обходит их, предлагая еще по чашечке. Пес Як зевает.
Хенрик.Мне бы хотелось узнать, почему нас в последнее время так мало.
Молчание.
Хенрик.В начале осени нас собиралось от двадцати одного до тридцати пяти человек. Сейчас нас ( считает ) пятеро. Кроме Анны и меня самого — и Яка, разумеется.
Молчание.
Хенрик.Предположим, виноват мороз и плохие дороги, но думаю, это объяснение не полно.
Молчание. Все сосредоточенно работают.
Хенрик.Хорошо, тогда я спрошу прямо. Что вы полагаете, фру Талльрут? Вы иногда работаете на почте и встречаетесь с людьми.
Гертруд Талльрут в ответ на такое прямое обращение чешет подбородок и, прищурившись, бросает взгляд поверх пенсне.
Гертруд.Не знаю, что и ответить. ( Пауза. ) Мне кажется, люди немножко боятся или как там еще сказать. Не знаю, но мне так кажется.
Хенрик( ошеломленно ) . Боятся?
Текла.Я не из тех, кто особо прилежно посещает церковь, вовсе нет. Но кое-какие вещи трудно не заметить.
Хенрик.Да, люди не слишком часто ходят в церковь.
Текла.Одно с другим не связано.
Магна.Верно.
Кое-кто из женщин соглашается: да, тут разные причины. Молчание.
Хенрик.Да.
Мэрта.Может, это из-за проповедника пятидесятников.
Хенрик.Забудем про церковь и поговорим о наших четвергах. Фру Талльрут говорит, что люди боятся. Чего бы им бояться?
Альва( живо ) . Это всем известно.
Хенрик. Мне нет.
Альва.Говорят, в конторе есть список всех, кто участвует в кружке рукоделия.
Хенрик.Это правда?
Альва.Я сама не видела его, но Турстенссон из конторы сказал, что список есть и что он хранится в сейфе инженера.
Хенрик.Зачем Нурденсону такой список?
Текла.Нетрудно догадаться. Ежели это правда.
Альва.А почему бы это было неправдой?
Текла( сердито ) . Потому что этот Турстенссон — дерьмо, он может придумать что угодно, только чтобы попугать. Точно как его господин и хозяин.
Хенрик.Я все равно не понимаю. Неужели Нурденсон…
Альва.Я тоже слышала болтовню про этот список. А кто-нибудь пострадал?
Гертруд.Еще бы. Юханссона, Бергквиста и Фрюдена вышвырнули без объяснений, а Гранстрёма перевели на более тяжелую и хуже оплачиваемую работу.
Текла.Бригадир, я имею в виду Сантессона, спросил моего Адольфа, хожу ли я по-прежнему на эти бабские посиделки у пастора. «Твоя баба все еще ходит на эти бабские посиделки у нашего бабы-пастора?» Адольф рассвирепел и ответил, что Сантессон сам хуже бабы и не его собачье дело, чем он и его Текла занимаются по четвергам.
Читать дальше