Виктор Аннинский   - Человек со шрамом  

Майор нагнулся к горловине и осторожно потянул носом: — Спирт! — с удивлением доложил он. — Точно спирт!

— Именно. В бочке сто литров. Чистый медицинский — можно пить без опаски.

— А чего же тогда на ней написано? — недоуменно спросил майор.

— Ну да, — мрачно усмехнулся подполковник. — Еще бы написать: «Спирт — ректификат». Сам знаешь — и замок бы не помог…

Хмурым майским утром небольшая колонна из двух «бэтээров» и «Урала» выехала за ворота «Хозяйства Кутикова» и взяла курс на север.

Вдоль дорог, по которым они продвигались, попадались сожженные грузовики, автозаправщики, автобусы и легковые машины. Кое — где встречались искореженные бронетранспортеры и танки. В поселках и аулах во множестве попадались дома, которые стояли без крыш, окон и дверей. Пустыми глазницами они слепо смотрели на все четыре стороны света. В этом Мельников чувствовал какой — то укор. Война в Чечне шла второй год, и повсюду было заметно ее алчное и ненасытное дыхание, которое опаляло землю и души людей. Местные жители молча и настороженно провожали глазами их небольшую колонну.

«Заварили кашу политики, — с осуждением думал Мельников, поглядывая из кабины «Урала» на закопченные стены разоренных домов, взорванные пролеты мостов и поваленные столбы линий электропередач, на хмурые лица женщин и подростков. — Стратеги хреновы! Хотя бы «букварь» взяли в руки и почитали бы о Кавказских войнах. Тут еще при царе — батюшке чуть не век воевали с этими горцами… Нашелся же лихой вояка: «Да мне одного десантного полка хватит, чтобы взять Грозный!» Ну и как? Взял?.. Не надорвался? Генеральских звезд на погоны нахватал, а как был раздолбаем, так им и остался. Полтора года идет война, Грозный выглядит хуже, чем Сталинград в сорок третьем, а толку? Днем власть у федералов, а ночью у боевиков… В свое время Сталин за трое суток решил чеченскую проблему: взял да и вывез всех в Казахстан. Так, не так, но проблему решил. Ну а нашим обалдуям теперь и трех лет не хватит, чтобы расхлебать эту кашу…»

Где — то там, на севере, где небо было затянуто сплошными серыми тучами, их уже дожидались два «КамАЗа», входивших в их караван. Еще дальше, в приморском городе N, мучаясь неизвестностью и прислушиваясь к ночным шорохам, их караван ждали матери и жены. Но не все дождутся сына, мужа или отца. В кузове «Урала» стояли два цинковых гроба — печально известный «груз 200».

Три дня, отпущенные Донцову на подготовку к переезду, пролетели незаметно. И мебели, и вещей в старой квартире было много, но еще больше — книг. Даже сам архивариус не мог точно сказать, сколько их у него. Но не меньше полутора тысяч томов — он ни разу не смог довести свою инвентаризацию до конца. Всегда что — то мешало.

Теперь он увязывал книги в стопки и аккуратно складывал их вдоль стены. Пирамида получилась пестрая и внушительная. Закончив с книгами он вновь вернулся к другим вещам, время от времени поглядывая на часы.

«Правильно говорят, — думал старик, укладывая последние узлы в прихожей, — один пожар приравнивается к трем переездам. Если не к двум… Ну, ничего, как — нибудь справлюсь. Приедет Сана, то — то порадуется…»

Его мысли прервал звонок в дверь. Это был Березин: — Как? Вы еще не собрались? Там уже грузчики пришли, грозятся за простой считать в двойном размере. И еще говорят, что если до шести не успеют, то мы сами — то есть мы с вами — будем таскать мебель по лестницам.

— Да, всё, всё… — торопливо оправдывался Донцов. — Готов я, готов!

Не дав ему опомниться, в квартиру ввалились грузчики: — Куда таскать, мы знаем. Показывай, хозяин, с чего начинать!

Следующие два часа Донцов не мог даже присесть: за всем нужен хозяйский глаз. Он показывал, какие вещи брать — кряжистые мужики брали, кряхтели и топали с ними к выходу. На обратном пути они заносили вещи Березина. Наконец, с последними узлами и коробками старик добрался до своей новой квартиры и не узнал ее: — Эй! Вы что ж наделали, варнаки! — крикнул он вдогонку грузчикам. — Зачем свалили всё в одной комнате?

— Откуда нам знать, куда чего ставить? Сам разберешь, хозяин! — крикнул один из них уже снизу лестницы и хлопнул дверью.

 Ну, варнаки! — неумело ругался Донцов, поглядывая на гору вещей, упиравшихся в потолок. — Всё в кучу свалили! Двери, и той не видать…

Но сил у него уже не оставалось и он, наскоро соорудив ложе из узлов с одеждой, завалился спать. «Утро вечера мудренее, — подумал он, засыпая, — завтра начну потихоньку разбирать».