Яков Рахманов - Судьба, или жизнь дается человеку один раз…

3–5 сентября. В школу мы уже опоздали. Нужно было время, чтобы свернуть базу, к тому же до ближайшего поселка Краскино можно было добраться за два дня. Только оттуда можно было попасть на какой–нибудь транспорт. 14 часов 15 минут. База эвакуирована. Отсалютовали тремя залпами из всех стволов в память о погибших товарищах. Распрощались с базой и двинулись на Краскино. Прибыли на место, перетащили две с половинной тонны груза. Половина первого ночи. Валентин бросает клич — навались! Устраивают нам с Левкой проводы. Завтра закончится наш очередной, а для меня, как я тогда полагал, последний полевой сезон. Последняя в этом сезоне ночь у костра в палатке и спальном мешке. Поднимаем кружки за отъезжающих и успешное окончание сезона. В четвертом часу расходимся по спальным мешкам.

7 сентября. Последние напутствия отъезжающим. Салют из всех стволов. В 10:00 отшвартовываемся от бухты, которой дали название Удачная. Мы стояли с Левкой на корме и непроизвольно, не сговариваясь, запели: «Если б вы могли, вы понять могли, как без стаи трудно оставаться…»

Стояли, пока палатки не скрылись из вида. В этот момент как–то особенно остро прочувствовалось, как нас сблизила, сроднила гибель наших товарищей, а к горлу подступил какой–то неловкий комок. В восемь вечера прибыли в Анадырь — как раз к отходу катера на Комбинат, где находится аэропорт. Здесь не было ни гостиницы, ни буфета, поэтому устроились на ночь на скамейках.

9–11 сентября. Совсем испортилась погода, и мы ждем ее в аэропорту. Тоска зеленая.

12 сентября. То же самое.

14 сентября. С утра опять дождь, и улететь шансов мало. Аэродром пообещали открыть после обеда. В 14 часов прилетел первый борт–разведчик, и сразу установилась хорошая погода. Вылетели в 15 часов. Прилетели в Марково и узнали, что Магадан закрыт по погодным условиям, придется ночевать в Сеймчане. Ну, Сеймчан — это не анадырская дыра, там все известно и знакомо. Завтра вылетаем в 7 часов.

15 сентября. Магадан закрыт до 11 часов. Откладывают до 15 часов, обещая открыть в 17 часов. Выруливаем на старт, начало разгона и стоп машина. Магадан опять закрылся на 40 минут. Наконец–то вылетаем и в 19:40 благополучно приземляемся в аэропорту Магадана. За нами приземляются еще с десяток самолетов, набирается очень много пассажиров. Автобусов не хватает, ждем дополнительных автобусов. В одиннадцатом часу ночи прибываем домой. Нам, конечно, очень рады, хоть и устали ждать и волноваться. Пять–десять минут бурная встреча. У слабого пола выступают слезы радости, и нас оставляют в покое. Моемся и засыпаем мертвецким сном.

На следующий день идем в школу. На доске объявлений висит приказ: «Учеников 10а класса Рахманова Я.И. и Митрофанова Л.Н. считать отчисленными по техническим причинам». Оказывается, учительница русского языка и литературы встала в позу: — Я их предупреждала, что если они не вернутся в августе из своей дурацкой экспедиции на переэкзаменовку, то я их в десятый класс не переведу. А они, не только наплевали на это, но еще и опоздали на полмесяца.

Мы ничего не стали доказывать и объяснять про возникшие в экспедиции обстоятельства и причины опоздания и молча согласились посещать девятый класс еще раз. Так закончился, как оказалось, совсем не последний сезон нашей службы на ниве геологии. В мае следующего года я снова уехал на Чукотку, а Левка — в Якутию.

Я решил, ну его этот повторный девятый класс. В это время Акмолинская школа летного состава объявляла набор молодых людей со средним образованием, проходящих службу в любом авиационном предприятии. Я быстро прошел строжайшую авиационную медицинскую комиссию, устроился на работу в аэропорт и перевелся в вечернюю школу. На все про все ушло меньше недели. В понедельник нужно было выходить на работу. В воскресенье я решил поделиться с Левкой, моим лучшим другом, этими радостными новостями о предстоящей перемене в моей школярской жизни. До этого, когда мы отправлялись в экспедицию, я уже заходил к ним в дом, но не намного дальше порога. На этот раз мне предложили раздеться и пройти в зал, где уже собрались гости. Был день рождения Левкиной младшей сестры. Это был судьбоносный шаг. Увидев шестнадцатилетнюю полностью сформировавшуюся, празднично одетую, красивую девушку с огромными серыми, сверкающими и любопытно оценивающими меня глазами, я понял, что в понедельник я не пойду ни на какую работу, а полечу в их девятый класс. В нем, догнав свою сестру, учился второгодник Лев Митрофанов. Весь вечер я не переставал любоваться ее статной фигурой, которую не портили слегка широковатые бедра, а во время танца с ней меня обдало таким жаром, что все сомнения относительно завтрашних действий испарились как слабенький утренний туман под лучами яркого солнца. Интуитивно я догадывался, что возник не только односторонний интерес.