Дебора Леви - Заплыв домой

— Вряд ли прямо уж до усрачки, — хрипло проговорил Джо.

Нина не решилась с ним спорить, потому что ей нравилось ходить с ним на рыбалку. Папа вечно выискивал в речке всякую мелкую жуть — к вящему восторгу дочки.

Клод принес пиво в самой большой кружке, которая только нашлась в кафе, и объяснил Нине, что больше не принимает заказы у ее отца, потому что смотрит полуфинал между Швецией и Бразилией.

— Полуфинал — это святое. — Джо бросил деньги на стол.

Клод что-то шепнул ему на ухо, и Джо вложил ему в руку пачку банкнот и сказал, что заплатит за все, что Митчелл заказывает в кафе, но толстяк Митчелл ни в коем случае не должен знать, что его бесконечные торты, пирожные и прочая сдоба будут оплачены из гонораров богатенького паскуды-поэта.

Клод постучал себя пальцем по носу. Их тайна умрет вместе с ним. Взглянув на Нину, он сорвал ветку пурпурной бугенвиллеи, проросшей сквозь решетку веранды, свернул в браслет и с поклоном протянул Нине:

— Красавице-дочке поэта.

Нина сама удивилась тому, как беззастенчиво подала руку, чтобы Клод надел на нее цветочный браслет, словно пурпурный наручник. Когда пальцы коснулись ее запястья, ее сердце бешено заколотилось, кровь застучала в висках.

— Дай мне удочку, Нина. — Джо протянул руку. — Я выколю себе глаза. На самом деле я бы тоже не отказался посмотреть футбол. Тебе надо выучиться быть добрее к своему старому отцу.

Она слегка прикусила губу, надеясь, что это придаст ей кокетливый и обольстительный вид, и быстро взглянула на Клода, который беспомощно пожал плечами. Оба они знали, что, будь его воля, он смотрел бы только на Нину.

Когда они проходили мимо церкви, направляясь к дороге, ведущей к воротам, за которыми уже начиналось поле (там паслись фыркающие быки, а неприметная тропинка за полем вела к мостику над рекой), он почувствовал, как рука дочери скользнула в карман его брюк.

— Почти пришли, — сказала она, подбодряя его.

— Заткнись, — отозвался он.

— Кажется, ты впадаешь в депрессию. Да, папа?

Джо споткнулся о кривой булыжник на мостовой.

— Как ты сказала, «почти пришли».

Группа японских туристов лучилась счастьем. Они улыбались так долго, что это уже казалось неестественным. Изабель, сидевшая в тени серебристой оливы и ждавшая Лору, подсчитала, что они улыбались не меньше двадцати минут. Туристы фотографировали друг друга на фоне поблекших розовых стен музея Матисса, и их улыбки уже становились страдальческими и вымученными.

Многочисленные семейства расположились на пикники под оливковыми деревьями. Четверо стариков играли в шары, периодически прерывая игру, чтобы посетовать на аномально жаркую погоду, губящую виноградники по всей Франции. Лора помахала рукой Изабель, не замечая, что вошла прямо в кадр. Семеро японских туристов стоят, обнимая друг друга за плечи, и по-прежнему улыбаются. Перед ними — Лора с поднятой рукой. Ослепительная вспышка камеры.

На уроках в кардиффской школе Изабель всегда первая тянула руку, вызываясь ответить. Она знала ответы еще до того, как другие девчонки успевали осмыслить вопросы, — девчонки, которые, как и она сама, носили зеленые форменные пиджаки с вышитым на кармане девизом школы: «Пусть знания служат миру». Теперь ей подумалось, что надо поменять школьный девиз, чтобы сразу предупредить девочек, что знания далеко не всегда служат хорошую службу и далеко не всегда делают знающего счастливым. Всегда сушествует опасность, что знания высветят что-то такое, чего лучше не видеть. Новый девиз должен предостерегать, что во многих знаниях поистине много печали, и раз вкусив знаний, умные девочки из Кардиффа уже никогда не загонят джинна обратно в бутылку.

Старики возобновили игру. Где-то неподалеку играло радио, передавали новости о забастовке авиадиспетчеров. В тени под деревьями откупоривали фляжки с кофе. Дети падали с велосипедов. Семейства вкушали сэндвичи и фрукты. На склоне холма виднелись сине-белые здания отелей времен «Прекрасной эпохи». Изабель знала, что где-то поблизости расположено кладбище, где похоронен Матисс. В левой руке Лора держала бутылку красного вина. Изабель окликнула Лору, хотя та и так ее видела и уже направлялась к ней стремительной деловой походкой. Лора наверняка выскажет все, что думает по поводу странного порыва Изабель пригласить Китти Финч на виллу, но Изабель ответит, что это она сняла виллу на лето и оплатила аренду из собственного кармана. Если Лоре с Митчеллом что-то не нравится, пусть переезжают в сельскую гостиницу рядом с Каннами, о которой она прочла в путеводителе. Старинный провансальский особняк, где подают хорошие вина и морского окуня в корочке соли. Самое что ни на есть подходящее место для Митчелла, который рассчитывал на грандиозные гастрономические каникулы, а вместо этого вынужден против собственной воли делить летний дом с незнакомой девицей, морящей себя голодом. Лора с Митчеллом любят порядок и четкий регламент. Митчелл составляет подробные пятилетние планы развития семейного бизнеса в Юстоне, строит диаграммы со всеми задачами, которые необходимо выполнить, пути решения и вероятную прибыль. Изабель восхищает их вера в будущее, их убежденность, что если все правильно организовать, то все пойдет именно так, как задумано.