Александр Иванов - Записки анастезиолога

Но то ли от долгого лежания в кровати, а может, от небольшой операции у деда через пару дней начинается кишечная непроходимость. Вздутый живот, надо оперировать. Устраняется непроходимость, колостома. Ногу спасти не удалось. Еще через пару дней – ампутация. В итоге дед выписывается без ноги, зато с двумя дополнительными отверстиями на животе. По правде сказать, дед не заметил ни того, ни другого. Родня была довольна, легче поменять калоприемник, чем выгребать переработанные продукты питания из памперсов. Все получилось даже еще лучше, чем планировалось, иначе родне долго бы пришлось уговаривать оперировать парализованного дедушку в плановом порядке. Справки собирать, анализы.

Не спросил, прооперировали деда с аденомой или нет? Знаю, что его еще не выписали, все еще ходит по больнице на двух ногах. Почему так долго не выписывают, непонятно. Тревожно как-то за деда.

Утром еду в метро. В нескольких метрах от меня в вагоне стоит немолодой азербайджанец. Точно азербайджанец, тут ошибаюсь редко, всех азиатов различаю безошибочно. Удивительно знакомая физиономия. Практически уверен, что вместе шесть лет учились в институте. Решил подойти, спросить. Уже встаю, двигаюсь в его направлении, и тут приходит мысль: я ведь абсолютно забыл, как его зовут. И не просто забыл, а никогда и не знал.

А было так. В самом начале первого курса его кто-то спросил:

– А как по-азербайджански звучит «распиздяй»?

Во-первых, хотелось пополнить свой лексикон словами из языков братских республик, ну а во-вторых, самого его иначе и назвать было сложно. Раздолбаем он оказался редкостным. Чувствовалось, что парень разбирается в родной лексике. Да и русскую успел неплохо освоить. Подумав, ответил:

– Ну точно такого слова в азербайджанском нет, хотя, если перевести дословно, ближе всего будет, пожалуй, слово « гиждуллах». Хотя у нас так чаще называют тех, кого вы зовете долбоебами, чем распиздяями.

Все. На этом было полностью навсегда забыто его настоящее имя. Иначе как « гиждуллах » его никто никогда больше не называл. Если кто-то произносил его фамилию, (исключительно преподаватели), все вспоминали, а кто это? Первые годы после окончания, когда еще встречались с однокурсниками, интересовались, кто где:

– А Гиждуллах где? К себе уехал?

– Да нет, женился на местной, в области работает.

– Вот распиздяй…

И решил не подходить. А вдруг окажется, что ошибся. Подойду, спрошу:

– Салам! А вы случайно не Гиждуллах?

Человек оскорбится, если незнакомый назовет его распиздяем. А если согласится? Тоже не гарантирует, что это именно он. Может, он такой по жизни и с этим согласен. Я, например, обычно соглашаюсь.

Короче, пока рассуждал, как обратиться, доехал до своей станции, надо было выходить.

Рассказывает знакомый врач-реаниматолог, зав. отделением:

– Тут недавно моя маман, человек от медицины далекий, сподобилась провести ночь в реанимации в одной из питерских фабрик здоровья. Ничего серьезного, плановая операция, просто немного затянулась. Из уважения к возрасту решили до утра подержать под присмотром. Море новых впечатлений с утра выплескивается наружу, на меня:

– Ты представляешь, какая у них работа? Ночью человека спасали!

Сижу молча, хотя никакого желания выслушивать рассказы о том, с чем встречаешься каждый день, нету. Особенно после дежурства. Маман продолжает:

– Я смотрю, все забегали, покатили какую-то тележку. Доктор кричит: «Быстрее! Мы его теряем!»

Тут уже я не выдерживаю:

– Мама, пожалуйста, я тебя очень прошу, не п…и. Что за фантазии у тебя после наркоза? Ни в одной реанимации ты такого крика не услышишь. Ты можешь услышать многое, ты можешь обогатить свой лексический запас, но такого ты никогда не услышишь. Бывает, нервные врачи кричат: «Девчонки! Все сюда! Тащите аппарат!» Ну и вдобавок пару слов-паразитов, определяющих состояние пациента. Чаще всего то слово, которое выражает в русском языке все. Но у нас обычно все происходит молча, зачем остальных больных пугать? Никто не суетится под клиентом. Вернее, над клиентом.

– Ты что, меня за дуру держишь? Сама слышала. И не только я, вот у соседки спроси, нас утром вместе в палату перевели.

Спорить сил не было, соглашаюсь. Пусть будет так.

Тут на днях приходит коллега, устраиваться на работу. Сам давал в сети объявление о том, что требуются врачи. Интересуюсь, кто, откуда. Оказывается, работает в реанимации в той самой больничке. Обычно такие ситуации настораживают. Не очень молодой врач уходит с привычного места. Интересуюсь причиной, там, по идее, спокойней, да и в зарплате у нас скорее всего потеряешь. Даже не скорее всего, а наверняка. Но товарищ объяснил: