Александр Иванов - Записки анастезиолога

Дальнейший спор принял уже совсем чисто теоретический характер, зазвучали такие слова, как «мудак», «козел», «да пошел ты на…». Вмешиваться не стал, пусть разберутся сами, кто прав, наше дело практика.

Встречаю старого знакомого, хирурга.

– Привет!

– Привет.

– Ну ты как?

– Да нормально, работаю. А ты?

– Да никак. А че, сказать больше нечего?

– А чего говорить? Работа – дом. Дом – работа. Скучно мы живем, не интересно, нет драйва, безумств.

– Так давай соберемся, я через неделю в отпуске, посидим.

– Соберешься с тобой. Сколько звал, пойдем выпьем, пойдем. А ты? Тебе повод нужен. А чтоб просто так, посидеть, поговорить, не, не о чем. Тоже мне друг. Вот у меня на днях был пример настоящей мужской дружбы. Одного вчера выписал, второй помер. Слушай.

Короче, двое работяг из Белоруссии, какие-то штукатуры-облицовщики, подрядились на отделку коттеджа местному папику. Срок, значит, им – две недели. Папик оставляет ключи и едет отдыхать. Но допускает ошибку, выдает аванс. Друзья, оставшись одни, естественно, сразу, незамедлительно начинают бухать. Времени впереди вагон, успеют. Пьют день, два, неделю – кончается водка. Идут в сельмаг. Чего они там не поделили с местной гопотой – не знаю. Но отпизжены были друзья с невообразимой человеческой жестокостью, с применением предметов. Итог: у одного сломано двенадцать ребер, у второго переломы обеих плечевых костей. И не просто переломы, а открытые, кости торчат наружу в разные стороны. Но друзья нашли в себе силы посетить сельмаг, затарились на несколько дней, добрались до дома и сели продолжать. Сколько бы еще смогли – неизвестно, но из отпуска вернулся хозяин. Надо сказать – порядочный парень, вызвал «Скорую», следом приехал сам, предложил оплатить лечение, хотя и не мог вспомнить имен своих работничков.

Вы удивлены, что я мою руки средством для мытья посуды? Нисколько! Мне пох…, чем ты моешь руки. Я удивляюсь, как можно бухать с открытыми переломами обоих плеч. Ты такое видел?

– Не знаю. Ну я видел, как пьют безрукие, один, помню, стакан так хватал своими обрубками – не вырвать. Как водку в гастростому вливают, видел. Один раз встречал человека с боковым амиотрофическим склерозом, который бухал, будучи подключен к аппарату ИВЛ. Все нормально у него было, руки-ноги, даже ходить мог, только дышать самостоятельно был не способен. Помню, ему еще такой дыхательный аппарат родня купила, портативный. Батарейку зарядит, на час-два хватает, успевал на коляске до магазина и обратно. А чего ему еще делать, все было веселей смерти ждать.

– Не, ну понять, как человек пил с половиной сломанных ребер, можно. А тут вариант один, стакан за него держал друг и подносил ко рту. А еще удерживал от падения, страдалец все дни просидел на стуле, не шевелясь, все-таки больно было. Ну а как хезал – понятно. Воняло от него, ё…, дерьмом и гниющим мясом. Даже штаны сгнили, рассыпались, когда снимали. Я спросил, а чего сразу не приехали? Говорят, боялись, работают в России незаконно, да и денег на лечение нету. Надеялись, что ситуация как-то рассосется сама. Долго в реанимации лежали, два друга – две белые горячки. Опохмелиться твои коллеги не давали. У того, что с ребрами, – пневмония, абсцесс, у второго на руках гниет мясо. Полная жопа. Поначалу даже думали обе руки сразу отрезать, потом решили погодить, сами отвалятся. Но чудо, один остается в живых и даже поправляется. Угадай кто? Тот, у которого переломаны руки. Херовенькие такие ручонки после всех операций получились, кривоваты, но ничего, работают. Этими ручками он цинковый гробешник своего друга и потащил на родину. Вот, живут люди интересно, не то что мы с тобой.

О чем можно разговаривать, сидя на работе ночью в мокрых футболках? Халаты выстираны, сохнут. Не у всех нашлось, во что переодеться. Не рассчитали мы количество содержимого в желудке очередного пациента. Трое далеко не молодых врачей поверили человеку на слово. Позор, знали, убеждались тысячи раз, верить никому нельзя. Но так хочется верить людям. Поверили, что тот не успел попить пивка, прежде чем получить удар ножом в живот. Еще как успел. Недооценили, что имеем перед собой обычного психопата-истерика, способного на непредсказуемое. А беседа с ним начиналась вполне мирно:

– А ты зачем из своей деревни приехал, как она там называется, Большая Дороть? Специально, чтобы в Питере нож в живот получить? Ты разве не мог этого дома сделать?