Александр Иванов - Записки анастезиолога

Работаешь всю ночь, а с утра даже как-то приходится оправдываться. На вопрос, почему пованивает от товарища бомжа, отвечаешь:

– Это же известный бомж Рома. Профессиональный собиратель грибов и ягод. Избитый вчера вечером, всю ночь провалялся у магазина «Пятерочка». Грелся. Почему грелся? Просто человек в отличие от всех нас более рационально использует полезные свойства пищи. Не только для питания организма, но и для его обогрева. Особенно нижних конечностей, а когда лежит, так и всего тела. Вот и лежал почти сутки, грелся. Обещаю, мы больше кормить его не будем.

Лучше выключать телефон на все выходные. Или купить еще одну СИМ-карту и никому на работе не давать номера. Стоило включить с утра, звонок от начмеда:

– Вы в курсе, что на вас жалобу написали? В понедельник мне на стол объяснительную.

– Первый раз слышу. А кто хоть написал?

– Жена вашего алкоголика, как его… Ну у вас там в углу лежит, с белой горячкой. Пишет, что вы ее не пропустили к мужу, нахамили.

– Да пошла она… Заявилась пьяная в дымину, кричит: «У меня муж тут уже пять дней один лежит, без женщины!» Я ей вполне вежливо объясняю, что он без вас не скучает, у него черти, а без женщины он прекрасно и сам справляется. Санитарок смущает, как только галоперидол отпустит, сразу включает кожаный движок, и вперед.

– А что такое кожаный движок?

– В понедельник напишу, в объяснительной.

Начмед с утра:

– Вы что, хотите мне сказать, что больной дошел до такого состояния просто от голода?

На кровати лежит мужичок лет 30, в последней стадии кахексии. Интересуется, понимает, что говорят о нем.

– Да, просто от голода. Вчера поступил в коме. Подлили водички, покормили, ожил. Вон, смотрит, даже на имя отзывается.

– Он что, один живет?

– Нет. Женат, брат с ними живет в одной квартире, вполне приличные люди. Просто он любит одиночество, когда пьет, запасается напитками и запирается в своей комнате. Говорят, месяц не выходил.

– И что родня? Вы говорите, нормальные люди? Какая же вонь там должна стоять?

– А он нужду справляет в баночки из-под «Спрайта», размер, сами видите, позволяет, может отлить в горлышко. И в окно выбрасывает. Я на всякий случай адрес записал, вдруг мимо придется идти. Правда, говорят, окна у них во двор, но я на всякий случай, чтоб под их окнами не проходить. Говорят, вчера перестал шуршать, родственники встревожились, дверь сломали, увидели это чудо, привезли к нам.

Под выходные отделение реанимации заполняетя неизвестными телами. Неизвестный номер один, неизвестный номер два… Смотрю, как отдежуривший доктор, сдавая смену, боясь перепутать больных, на ходу изобретает мнемонические приемы. Сонный бродит между кроватями, бормоча:

– Переправа, переправа, череп левый – череп правый.

Ремонт на работе – стихия и катастрофа. Особенно ремонт, решение о котором принято накануне вечером. Без плана, проекта, сметы и согласований. Экспромт. Так захотелось руководству. Хотя слово «захотелось» не совсем то, перебрав все синонимы, остановился на наиболее подходящем: присралось. С утра во двор загнали два вагончика с таджиками. Материал еще не завезли, а ребят надо занять, когда ребятам скучно, они делают известно что. И ребятам приказано таскать все, что попадается под руку, освобождать площадку для работы.

Сколько интересного нашлось в кладовках! Инструмент, место которому в музее, резекционные ножи размером с мачете, аппаратура довоенных времен, кем-то забытый стальной ящик с замками для хранения револьверов, производства 20-х годов. Жаль, все одному не унести, вполне можно открыть свой ларек на блошином рынке. Нашлось инвалидное кресло на колесиках, годов примерно 50-х, попросил оставить, изучить конструкцию. Кресло функциональное, в нем можно с комфортом провести жизнь. Высокая спинка легко превращается в лежанку, сиденье – в стульчак унитаза. Кроме того, конструкция развивает приличную скорость, но, имея большой вес, требует навыков управления.

Вечером осваиваю, коридор длинный, зачем топтать свои сандалии? Катаюсь туда-сюда. Редкий проходящий мимо персонал не обращает внимания, нормально, еще один сошел с ума, наверное, готовится к повышению в должности. Отрабатывая повороты, заезжаю в палаты. Заодно – вечерний обход. Удобно и интересно. Но любопытство и любовь к технике подвели. Правда, не меня, а человека, который проходил у нас курс молодого делирика, то есть запоминал главное: на вопросы начмеда с утра должен ответить четко, назвать имя, сказать, что нахожусь в больнице. Тогда – свобода. Нет – продолжение урока.