Олег Татарченков. - ГРУППА СОПРОВОЖДЕНИЯ. Роман

В итоге сговорились на одном.

С тех пор Уфимцев с большим подозрением относился к просьбам Соколова «подписать воздух». Да и фотограф решил до поры прекратить свою практику — пусть пока страсти улягутся.

… — Ну что, пошли Говорухина снимать?! — вынырнул из лаборатории Соколов.

-Пойдем, — ответил Игорь, нащупывая в кармане диктофон, — Станислав Говорухин — все–таки лицо значимое — не то, что твой «финиковый воздух». В типографии не перепутают.

Волжский промозглый ветер поздней осени отчаянно трепал транспарант на борту теплохода, угрюмо ошвартовавшегося у стенки речного вокзала. Группочка журналистов мерзла на причале, поглядывая то на надпись на транспаранте: «Кинофестиваль «Созвездие–92», то на пустой трап, на котором созвездия почему–то не наблюдалось.

-Дрыхнут, гады… — предположил Володя Стасов, выразительно почесав кадык под бородой, — После вчерашнего.

Наконец дверь напротив трапа распахнулась, пропуская худенькую, похожую на взъерошенного воробья, девушку. Ощущение взъерошенности добавляли серое, осунувшееся лицо, поднятый воротник куртки и судорожно засунутые в карманы кисти рук.

Девушка невыразительно посмотрела на журналистов и торопливо шагнула в сторону от них, к краю причала.

-Это же Глаголева! — громко проговорил Соколов, — показывая пальцем на взъерошенного воробья, — Вера Глаголева!

Актриса вздрогнула и отвернулась, стараясь выглядеть отрешенной и невозмутимой.

-Игореха, — басил Соколов, щелкая затвором фотокамеры, — Ты чего ждешь? Возьми у нее интервью!

-Похоже, что она не склонна давать интервью, — ответил Уфимцев, — Видишь, человек хочет просто подышать свежим воздухом. Для интервью у нас Стас Говорухин припасен.

… — Черт, — восхищенно бубнил Соколов, — настоящая Вера Глаголева! А?

Девушка сжималась еще больше. Будь чайкой, она давно улетела бы с этого холодного причала подальше от российского октября и надоедливых провинциалов, да и всего этого фестиваля, придуманного Гильдией киноактеров, чтобы подкормить голодных артистов в эпоху безвременья.

Трап внушительно заколыхался: на него фирменным выходом — со шляпой на затылке, руками, засунутыми в карманы развевающегося длинного светлого пальто из тонкой шерсти, и с изогнутой черной трубкой в зубах — шагнул Станислав Сергеевич Говорухин. Вслед за ним, так же значимо, но не с голливудской невозмутимостью, а с родной советской улыбкой, шел президент Гильдии актеров Евгений Жариков.

Президент сразу же захватил внимание пишущей братии:

-Господа, знаете, почему я рыжий?

Господа журналисты, естественно, этого не знали.

-Я снимался в Америке, господа! Играл там Сталина. А он был рыжий!

Жариков снял кепку и продемонстрировал всем любопытствующим выкрашенные хной волосы.

Говорухин, который не играл в Штатах Сталина, надвинул шляпу себе на глаза и отошел к мерзнущей Глаголевой.

После того, как к Жарикову подлетели две телевизионные группы, он еще два раза рассказал байку про Америку и цвет волос Сталина. И тут за известного актера взялся Соколов:

-Товарищ Жариков, товарищ Жариков!

(При слове «товарищ» президент Гильдии едва заметно поморщился, но фотограф никогда не обращал внимания на такие тонкости в поведении людей как мимика).

… — Знаете, товарищ Жариков, я как щас помню ваш фильм «Рожденная революцией»!

При последнем словосочетании актер вздрогнул и несколько обиженно ответил:

-Я снялся и в других фильмах!

Но Соколова остановить уже было нельзя.

-Вы так сыграли, так сыграли, товарищ Жариков! Это настоящий фильм. Вот жалко только Гвоздикову убили!

-…Ну, положим, мою жену не убили…

-…А в остальном, товарищ Жариков…

Актер повернулся в сторону Уфимцева, кусавшего губы, чтобы не рассмеяться, демонстративно, ткнув пальцем в грудь «фотика», громко, как при глухом, проговорил:

-Не слышит?!

Уфимцев пожал плечами и ответил:

-Его дело снимать.

… — Твое дело снимать, черт возьми! — сердито выговаривал Игорь коллеге в автобусе, когда журналистов везли в конференц–зал для дальнейшего общения, — А разговариваю я!

-Ну, Гоша, — обиженно бубнил Соколов, — Еще когда живьем близко артистов увижу. Мне тоже хочется поговорить.

-Все! Твое дело фокус наводить через видоискатель, а мое — языком болтать. Понял?

…Спустя пару часов Уфимцев сидел в редакции за столом и расшифровывал магнитофонную запись. Самой интересной в ней была беседа с Олегом Янковским, что называется, «за жизнь». Однако в статью ее было вставить никакой возможности, поэтому Игорь со вздохом перемотал пленку и взялся за Говорухина. Интервью с ним выходило скучненьким. Собственно говоря, Игорь вообще не понимал, зачем интервьюировать творческих людей — все, что они хотели сказать и сказали, нужно было искать в их работах, а не в объяснениях «что он имел в виду».