Владимир Кунин - Интердевочка

Я выскочила из машины. Достала из сумки свитер, джинсы и куртку, протянула их Зинке.

- Отвернись! - Крикнула Зинка пожилому милиционеру, который приглядывал за всей этой компанией.

Тот сплюнул и отвернулся. Зинка натянула на себя джинсы, сняла кофточку, под которой не было даже намека на лифчик. Ханыги заржали. Зинка даже не посмотрела в их сторону, надела свитер, освободилась от юбки и закурила.

Подбежала школьница, попросила у меня сигарету. Вместо сигареты я сунула ей под нос фигу и вернулась в машину.

Когда подъехали к больнице, я порылась в бумажнике среди «крупняков», достала пятерку и расплатилась с водилой.

Лялька отчужденно молчала до самой лестницы, а потом спросила:

- Ты зачем у матери два рубля взяла? У тебя вон сколько их!

Вот Ляльку я жутко люблю! Ах, девка! Человек…

Я на ходу обняла ее за плечи. Она попыталась отстраниться, но я еще сильней притиснула ее к себе:

- Лялька… А лучше было бы, если б она знала, что у меня есть деньги, сколько их и откуда они, да?

- Нет.

- Вот то-то! Своих надо беречь.

Лялька мгновенно оттаяла и тут же продолжила начатую еще в машине тему:

- Танька, ну возьми меня как-нибудь с собой! Сколько тебя просить?..

Пока мы с Лялькой ехали к нашей больничке, у гостиницы на Неве шестеро представителей фирмы «Белитроник» весело усаживались в маленький оранжевый автобус своей фирмы, который они пригнали из Стокгольма. По бортам «микрика» было написано название фирмы, ее адрес и номер телекса.

- Кто сегодня за рулем? - Спросил бенни.

Всклокоченный краснорожий Гюнвальд, с которым я тусовалась в прошлом году, заорал:

- Кому мы можем доверить наши драгоценные жизни в чуждой и враждебной нам обстановке социализма? Кто из нас оказался самым решительным, самым смелым, самым-самым?

- Эдварда за руль! - Завопили все.

- Правильно! - орал Гюнвальд. - Человек, который женится на русской…

Слово «проститутка» он не успел произнести. Его дернули сзади за куртку и он мгновенно среагировал:

- На русской девушке, достоин всяческого уважения! Даже если потом она окажется шпионом!

Все расхохотались. Эдвард улыбнулся, сел за руль, и они поехали на Васильевский остров, на выставку.

А у меня начался рабочий день. Мой третий мир.

В отделении, над телевизором - электрические часы. Мне иногда кажется, что днем я вижу, как движется даже часовая стрелка. Минутная, так она для меня просто мчится сломя голову.

- Э, погоди-ка… Тут у тебя уже гематомка будь здоров! Давай-ка я тебя лучше в бедро кольну… А на попку - грелочку…

- Танечка! Вас в третью палату просят. Старушка у окна…

- Иду.

- Таня… У меня опять повязка протекла.

- Вот и хорошо. Значит, есть отток. Сейчас сменим…

- Такая изжога, Тань. Ну, от всего буквально! А от соды еще хуже.

- Держи смесь Бурже и мензурочку. Пей…

- Татьяна Николаевна! Велихову из седьмой палаты - на рентген.

- Вот баночка. Утром, до завтрака, помочитесь. А вот коробочка. Для кала. А здесь фамилии напишите. Чтобы не спутать…

- Как в такую маленькую коробочку делать.

- Головой можно подумать?

- Таня, в первой палате этого инсультника нужно переодеть и перестелить. У него недержание мочи и…

- Нет вопросов! Лялька! Возьми чистый комплект носильного и постельного белья и айда со мной в первую палату. Поможешь.

- А обедать?

- Успеешь. Дуй за бельем!..

- Таня! К телефону! Очень приятный иноземный акцент.

- Алло! Эдик?

Я столько раз бывала у него на выставке, в его шведском отделении, что буквально физически увидела его сидящим в конторке у телефона. На столе стоят банки с «Туборгом», валяются какие-то записи, каталоги. Тут же сидят Гюнвальд, Кеннет и Бенни - его сослуживцы. Я слышала их шведскую болтовню, видела через широкое окно часть выставки, уйму нашего ленинградского народа, бродящего между экспонатами. Почти все держали в руках рекламные листовки и фирменные проспекты.

- Таня? Это я - Эдвард. Ты сказала про нас маме?

- Конечно! Она очень-очень рада!

- Я должен ей сделать визит.

- Конечно!

Тут заорал Гюнвальд, вырывая у Эдварда трубку. Но мой тихий Эдик сказал мне: «Момент, Таня», прикрыл трубку ладонью и что-то жестко проговорил краснорожему Гюнту. Тот даже опешил от неожиданности. Но потом все свел к шутке и оглушительно расхохотался. Встревоженные Бенни и Кеннет вытащили его из конторки. Эдвард сказал:

- Я тебя очень люблю, Таня. Сегодня я позвоню в консульство и узнаю все про ваши и наши формальности.