Владимир Кунин - Интердевочка

- Уж не перешла ли Татьяна к нам в «Европу» работать? А то своих хватает - не разгрести.

- Нет. Не бойся. Они только позавчера зарегистрировались. Теперь она у нас - мадам Ларссон.

- А где гарантия?

- Тоже верно. Но тем не менее…

Пока Эдик с помощью собственного карманного электронного калькулятора проверял счет, а халдей стоял рядом и смотрел в потолок лживыми глазами стукача и ворюги, мы с мамой разглядывали большие цветные фото из дворца бракосочетания.

- Лялька - все-таки красавица! - чуточку фальшиво восхищалась мама, чисто по-русски стесняясь того, что Эдик проверяет официанта уже по второму разу.

- А Сима? - Спрашиваю.

- Сима тоже очень интересная. И Ниночка, и Зина Мелейко… А я здесь совсем на себя не похожа.

- Жалко только, что Константин Иванович надрался.

- Таня! Ты же знаешь Лялиного папу!.. Нужно было смотреть. Боже! Как тебе идет белое! И фата… И Эдик в настоящем смокинге!.. Бесподобно!

Я немножко устала от маминых всплесков, достала инструкцию, полученную от Кисули и Гулливера, и сказала Эдику, который тщательно пересчитывал сдачу:

- Теперь мы должны в твоем консульстве легализовать наше свидетельство о браке и оформить приглашение на выезд…

В отличие от нашего первого посещения генеральный консул Швеции был сух и сдержан. Ни кофе, ни сливок, ничегошеньки…

Он еле скользнул по мне глазами, коротко поклонился и заявил Эдику:

- Вами займется секретарь. Прошу простить: дела.

Эдик тоже не больно расшаркивался. Зато я как можно обольстительнее улыбнулась консулу, напружинилась и сказала ему по-шведски:

- Вы крайне любезны, господин консул. Мы вам очень благодарны.

Моя домашняя заготовочка произвела фурор: консул удивленно поднял брови домиком, Эдик чуть не ахнулся в обморок, а старая грымза в золотых очках уставилась на меня, как на седьмое чудо света.

- Поздравляю, - кисло поклонился мне консул. - У вас редкие способности. Думаю, господину Ларссону неслыханно повезло. Как, впрочем, надеюсь, и вам, фру Ларссон…

За несколько дней до отлета Эдика мы с ним собрались в цирк. Спустились из его номера в холл «Европейской», и Эдик оставил меня у ларька с сувенирами, а сам пошел в бюро обслуживания «Интуриста» за билетами.

А неподалеку от меня льется такая бойкая английская речь с могучим русским акцентом. Я покосилась, а у колонны стоит хорошо поддавший «штатник» и его шикарно хомутают две интердевочки.

И вдруг слышу, одна говорит: «Джаст э момент…» И подваливает ко мне:

- Привет, Таня.

- Здравствуй, куколка, - говорю. - Ты кто?

- Я - Лиза-Кролик. Слышала?.. Мы тебя знаем и очень уважаем. Но наши девочки просили тебе передать, чтобы ты больше сюда не ходила. Пусть у каждого будет свой огород. А то… Зачем тебе всякие разборки?

Тут подошел Эдик с билетами в цирк.

- Познакомься, Кролик, - говорю я ей. - Это мой муж, Эдвард Ларссон. А девочкам передай, что я нахожусь в глухой завязке и конкуренции не составлю. Чао.

- Желаем тебе счастья, - успокоилась Кролик.

Когда мы вышли из «Европейской» на улицу, Эдик сказал:

- Какое странное женское имя - «Кролик»…

- Это не имя. Это - кликуха.

- Что?!

- Потом объясню. Пошли, пошли, а то опоздаем.

В антракте между первым и вторым отделением, пока на арене устанавливали клетку для львов, я вышла покурить, а Эдик встал в очередь за мороженым.

Иностранцев было в цирке - пруд пруди! Казалось, что «Интурист» откупил все места - от первого ряда партера до последнего на галерке. Тут тебе и по-польски, и по-французски, и по-немецки, и по-английски…

- Здравствуйте, Таня-тян. Хау ду ю ду. Ам вери глед то си ю.

Поворачиваюсь - стоит передо мной такой симпатичный джапан лет пятидесяти. Ни имени, ни фамилии, убей бог, не помню! Помню только, что он целую неделю был моим клиентом на прошлогоднем пушном аукционе. И еще помню, что он по-русски ни в зуб ногой. Ну, и платил, конечно, будь здоров. Как все японцы.

- Я видел вас с мужчиной, - говорит он по-английски. - И не хотел беспокоить. Но когда вы освободитесь, завтра или послезавтра, прошу вас позвонить мне в «Асторию». Вы помните часы работы пушного аукциона?

- Помню, - говорю. - Даже очень хорошо.

- Все остальное время я буду свободен для вас.

И дает мне визитную карточку, где чернилами уже написан его номер телефона в «Астории». И кланяется, кланяется…

А я-то вижу, что ко мне продирается Эдик с мороженым. И не успеваю объяснить японцу, что больше не работаю по той части, которая его интересует. Сую, как дура, визитку в карман куртки, и так торопливо говорю: