Хантли Фицпатрик - Моя жизнь по соседству

Мы выбираемся на задний двор: в доме атмосфера слишком натянутая, по-настоящему не расслабишься. Мы с Джейсом устраиваемся на траве нашей наклонной лужайки – он на спине, я перпендикулярно, уложив голову ему на живот. Многозначительные взгляды Нэн я стараюсь не замечать.

Поначалу мы мало разговариваем. Джейс и Тим вяло обсуждают знакомых по школьной футбольной команде. Я невольно сравниваю парней. У Джейса оливковая кожа, широкие плечи, он выглядит старше своих семнадцати, почти мужчиной. Тим бледный, с яркими веснушками, под глазами темные круги, ноги тонкие, лицо красивое, но какое-то изможденное. На Джейсе заляпанные маслом джинсы и вытертая на вороте, растянутая футболка. Тим в чистеньких брюках цвета хаки и в оксфордской рубашке в синюю полоску с закатанными рукавами. Если бы маму спросили, который из парней опаснее, она без колебаний показала бы на Джейса, который может отремонтировать что угодно, спасает животных, выручает меня, а не на Тима, у меня на глазах просто так давящего сороконожку.

– Мне нужен диплом о среднем образовании, – заявляет Тим, вытирая руки о траву. – Не то родители отправят меня в иностранный легион или до конца жизни, очень короткой, запрут в подвале.

– У моего отца он есть, в смысле, есть диплом о среднем образовании, – вставляет Джейс, играя с моей прядью. – Можешь с ними поговорить.

– А у твоей сестры Элис, случайно, нет?

– Не-а, – отвечает Джейс, пряча улыбку.

– Вот непруха! Еще мне нужна работа, чтобы до конца жизни не сидеть дома с мамой, глядя на то, как она ищет, как бы использовать «Пампер».

– У мамы в предвыборном штабе есть вакансия, – сообщаю я. – Ей сейчас нужна любая помощь, ведь мысли у нее лишь о Клэе Такере.

– Кто этот Клэй Такер?

– Это… – Нэн понижает голос, хотя произносит лишь: – Молодой человек, с которым встречается мама Саманты.

– У твоей мамы есть бойфренд? – потрясенно спрашивает Тим. – Я думал, что с тех пор, как ее поимел твой папа, она встречается с вибратором и лейкой душа.

– Тимми! – Нэн заливается краской.

– Папе в магазине всегда нужны помощники. – Джейс потягивается и, ничуть не смутившись, зевает. – Пополнять запас товара, размещать заказы… Не шибко увлекательно, но…

– Ага. – Тим опускает глаза и ковыряет заусеницу на большом пальце. – Папе твоему очень нужен складской торчок с тягой к запрещенным препаратам.

Джейс опирается на локоть и пригвождает Тима взглядом:

– При условии, что складской работник перестает пить и катать мою девушку с ветерком, когда сам под мухой. Перестает напрочь, – без всякого выражения добавляет Джейс, еще секунду смотрит на Тима и снова ложится на траву.

Тим бледнеет пуще прежнего, потом краснеет:

– Ну… это… я… – Он смотрит на Нэн, потом снова начинает ковырять заусеницу.

На несколько минут воцаряется тишина. Нарушает ее Нэн:

– Работа на складе монотонна, но, пожалуй, это хорошо. Что скажешь, Тимми?

Тим упорно ковыряет заусеницу и наконец отвлекается:

– Если Элис не работает на складе, желательно на стремянке и в микрошортиках, придется мне беседовать с гламурной Грейс о политике. Мне нравится политика – манипулируешь людьми, врешь, и все довольны.

– А я читал, что мама Саманты уверена: она трудится во имя общего блага. – Джейс закладывает руку за голову и зевает.

Я резко сажусь, удивленная тем, что Джейс процитировал лозунг прошлой маминой кампании, тот самый, над которым безжалостно глумился Клэй. Мы с Джейсом никогда не обсуждали политику, а он, оказывается, следит за маминой кампанией.

– Класс! Я готов помогать! Стану винтиком механизма, работающего во благо общества, – говорит Тим. – А красотка Элис политикой интересуется?

Мама возвращается рано – к счастью, после ухода Нэн с Тимом домой, а Джейса – на тренировку. Вечером у мамы встреча с избирателями в Ист-Стоунхилл, и она хочет, чтобы я поехала с ней.

– Клэй говорит, раз в центре внимания у меня семья, я должна больше показывать собственную.

Целую вечность я стою рядом с ней в Мус-холле, повторяю: «Я так горжусь своей мамой. Пожалуйста, голосуйте за нее!», а она пожимает одну руку за другой.

Во время первой маминой кампании я искренне получала удовольствие. Столько посторонних людей знают меня и рады встрече. Сегодняшнее мероприятие кажется сюром. Я вслушиваюсь в мамины слова и пытаюсь понять, что изменилось. Новые жесты делают ее куда увереннее – она рубит воздух ладонью, разводит руками, касается сердца, – но дело не только в этом. В прошлый раз мама говорила в основном о местных проблемах – и куда осторожнее! Сейчас она упоминает и о расходах федерального бюджета, и о численности правительства, и о несправедливом налогообложении богатых, которые создают рабочие места…